— Конечно же, по рукам, милорд!
— Так вот... Я верю, что вы были последней из тех, кто видел сэра Джеймса живым. Улики, имеющиеся у меня сейчас, подтверждают это. Но я хочу, чтобы вы знали... Я ни в малейшей степени не верю, что вы несете хоть какую-нибудь ответственность за его смерть.
— Благодарю вас, милорд, — сказала девушка, и в глазах ее вдруг блеснули слезы.
Лорд Дарси взял Тию за руку:
— Полно, моя дорогая, сейчас не самое подходящее время для слез. Ну, хватит, не надо плакать.
Она улыбнулась сквозь слезы:
— Вы очень добры, милорд!
— Нет-нет, дорогая Тия. Я отнюдь не добрый. Я злой и жестокий, и у меня есть скрытые мотивы.
Она рассмеялась.
— Они есть почти у всех мужчин.
— Я имел в виду совсем другое, — сухо заметил Дарси. — Я хотел сказать, что должен задать еще один вопрос.
Она вытерла слезы и одарила его шаловливой улыбкой:
— Тогда никаких скрытых мотивов. Стыдитесь! — И тут же вновь стала серьезной. — Что за вопрос?
— Почему мастер Юэн решил убить вас?
Дарси был уверен, что знает ответ, но не хотел открывать девушке, какими путями он раздобыл это знание.
На сей раз ее улыбка стала такой же холодной и мстительной, как уже виденная им вчерашним вечером.
— Потому что я узнала правду, — сказала она. — Вчера вечером я встретила друга моего дяди — некоего Колина Макдэвида, жителя острова Мэн.
Я знала его с тех еще пор, когда была маленькой девочкой. И добрый человек Колин сказал мне правду... Дядя Нипелер ушел из ловушки, о которой я вам рассказывала. Добрый человек Колин помог ему спастись, и с тех пор дядя работал с ним на острове Мэн. Он в безопасности, но все это время прятался, опасаясь, что поляки отомстят ему. Он думал, что я мертва, пока не увидел в лондонском «Курьере» список участников конвенции, а в нем — мое имя. Тогда он попросил Колина разыскать меня. Кроме того, Колин объяснил мне и кое-что другое. Оказывается, при побеге мой дядя организовал ситуацию таким образом, чтобы сложилось впечатление, будто его убили. Он сделал все, чтобы отвести опасность от меня. И пока мастер Юэн шантажировал меня жизнью дяди, польская тайная полиция была уверена, что на самом деле дядя мертв. Разве удивительно, что я разозлилась, когда наконец узнала правду?
— Конечно, не удивительно, — сказал Дарси. — Это произошло вчера вечером?
— Да. А потом я получила от мастера Юэна записку, в которой он назначил мне встречу в пивной, носящей название «Гончая и Заяц». Вы знаете ее?
— Да. Продолжайте!
— Я снова вышла из себя, — сказала дамозель Тия. — Я наговорила ужасных вещей, как и в случае с сэром Джеймсом. — Взгляд ее затвердел. — Однако я не собираюсь жалеть о том, что наговорила мастеру Юэну! Я сказала ему все, что я о нем думаю, сказала, что сообщу о нем властям, сказала, что хотела бы видеть его на виселице. Я... — Она вдруг замолкла и озадаченно нахмурила лоб. — Я не вполне уверена в том, что произошло после этих моих слов... Кажется, он поднял руку, — медленно проговорила она, — и нарисовал в воздухе символ... А потом... Нет, больше не помню ничего... Вплоть до сегодняшнего утра, когда проснулась здесь и увидела возле себя отца Патрика. — Стремительным движением она вдруг схватила правую руку лорда Дарси, стиснула ее. — Я знаю, что поступила плохо, милорд. Я... я предстану перед Королевским судом, милорд?