Но снова бросил отчаянный, требовательный взгляд на Лакхаараа. И тот поднял руку, останавливая стражников. Не глядя, властно повторил им слова Акамие:
- Чашу аттанского вина. Быстро. В опочивальню повелителя.
И, взяв Акамие за локоть, повел его на ночную половину.
Ночь не уходила из опочивальни повелителя.
- Он умирает, - оповестил из темноты спокойный голос Эрдани. Он тоже готовился к смерти, не сумевший спасти царя. Лекарь не виноват в смерти повелителя: такова судьба повелителя. Но такова и судьба лекаря: нужен ли лекарь, от которого отвернулась удача, которого обрекла сама Судьба? Эрдани сказал:
- Он умирает.
Ответом ему был хриплый рык Лакхаараа:
- Вот лекарство!
Он втолкнул в комнату Акамие.
- Ну же!
Акамие растерянно огляделся.
- Вино?
- Кто там с вином? - сквозь зубы вытолкнул Лакхаараа. - Шевелитесь, безголовые!
Раб кинулся ему в ноги, протягивая обеими руками царскую чашу. Лакхаараа выхватил ее, расплескивая вино, протянул Акамие. Акамие принял чашу и понес ее, тяжелую, одной рукой прижимая к груди. Вино насквозь промочило рубашку и текло по животу.
Опустившись на колени, Акамие сначала положил на ковер перед ложем нефритовую коробочку, а потом, двумя руками, поставил чашу.
- Света! - приказал он, потому что тревожное нетерпение снова пересилило страх. Кто-то поднес поближе треногу со светильником.
Акамие взглянул на царя и понял, что опоздал. Лицо царя было серым, с темными провалами вокруг сомкнутых век. Губы казались в темноте черными. Грудь была неподвижна.
Такой холод обрушился на Акамие, что он и шевельнуться не мог, скованный ледяным, безнадежным отчаянием. Но вырвалось стоном запретное, никогда не произнесенное - ибо не ему, рабу, произносить имя повелителя:
- Эртхабадр...
Так совпало, что голова царя судорожно дернулась и раскрылся черный рот. С хрипом и свистом гибнущее тело пыталось втянуть еще глоток воздуха грудь едва поднялась, несколько рывков сотрясли тело царя, а потом с сиплым стоном оно обмякло.
Слезы как бусины катились по лицу Акамие, пока он торопливо, дрожащими руками всыпал в чашу алый порошок - около половины, как велел старик. Вино вскипело, мелкие пузырьки метнулись со дна и с шипением лопались на поверхности.
Эрдани, наклонившись над коробочкой, тихо охнул и кинул на Акамие взгляд, полный почтительного изумления. Нашарив в одном из бесчисленных кармашков, покрывавших его кафтан, узкую костяную пластинку, лекарь с ее помощью разжал зубы царю и помог Акамие влить лекарство ему в рот.
Вдвоем они ждали, наклонившись над царем, и лекарь, казалось, был более уверен в успехе, чем Акамие. Лакхаараа подошел и тоже наклонился над ложем, впившись глазами в лицо больного, иногда бросая быстрые взгляды на лекаря и на Акамие, который то и дело смаргивал огромные, застилавшие взгляд слезы.