— Ну что, пошли? Только, чур, я пешком пока пройдусь, — пригласила девушка агиски.
Они вышли из-под тени деревьев, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Ослепленная им, королева поначалу не заметила лошадь, пасущуюся на полянке перед лесом. А когда заметила, разразилась долгой и эмоциональной тирадой, большинство слов которой было заимствовано у жителей Серого квартала столицы и которые приличная девушка, а уж тем более царственная особа, знать не должна. Она вдохновенно ругалась до тех пор, пока воздух в легких не подошел к концу.
— Ах ты, паршивка! — продолжила Эйриэн, переведя дух. — Серебрянка, где тебя демоны носили? Я думала, что тебя волки задрали. Плохо, что они этого не сделали. Да я тебя продам при первой же возможности! Я одна шла через лес, а ты шлялась неизвестно где!
Серебрянка послушно стояла перед хозяйкой с повинной мордой и испуганно косилась на нее, особенно когда та вворачивала в свою речь очередное красочное выражение. Долгую тираду прервало громкое ржание Арейона.
— Извини, — повернулась к нему королева, — я больше не буду.
Серебрянка, как ни в чем не бывало, словно это не ее только что отчитывали, подбежала к коню и стала с ним активно знакомиться: то мордой в морду потычется, то ласково фыркнет, то ресницами похлопает.
— Вот вертихвостка! — не сдержалась эльфийка. Агиски стоически терпел приставания королевской кобылы, но взаимностью отвечать не спешил.
— Пойдемте уже, — прервала их знакомство девушка, — в Батоне решу, что с вами делать.
Взяв свою кобылу под уздцы, она двинулась по дороге. Агиски шел рядом. Серебрянка все еще строила ему глазки, но тот был непреклонен.
Поля вокруг радовали глаз: урожай в этом году удался на славу, и море зреющей пшеницы простиралось, казалось, до самого горизонта. Над ними ароматным облаком стоял запах клевера, растущего между колосьями. Эйриэн подумала, что при самом плохом раскладе эти поля придется сжечь, чтобы они не достались неприятелю, и настроение у нее сразу же испортилось.
Перед входом в ворота города стояла пожилая женщина странноватой наружности и высматривала кого-то среди прибывающих. Волосы у старухи были растрепаны и лежали в таком беспорядке, будто она не причесывалась с самого рождения, глаза метались из стороны в сторону, как у полоумной. Если бы не платье из дорогого алого бархата, девушка решила бы, что это — местная сумасшедшая.
«Хорошо, что она не меня встречает, — подумала эльфийка. — Вот же досталась кому-то родственница».
Королева подошла к самым воротам, и старуха остановила свой взгляд на ней. В глазах у помешанной что-то вспыхнуло, и она бросилась к Эйриэн, схватила ее за руку и затрясла, как яблоневое дерево. Та даже сделать ничего не успела от неожиданности.