— Полагаю, ничего. Просто последнее время ты выглядела не совсем обычно. Раздражительная, напряженная и… рассеянная. Думаю, перемена обстановки была бы тебе полезна.
— Покой — вот что будет мне полезно, — ответила я. — Абсолютный, полный покой в пустом доме, чтобы не лезть из кожи при любом звуке, производимом Хилари. Я намерена отсыпаться в течение двух дней, а потом собираюсь вычистить весь дом, начиная с люстры и кончая дерьмовым домиком, как выразился один человек.
Холодный язык страха поднялся из живота вверх, чтобы заигрывать с сердцем, запустил его, и оно помчалось. Я тяжело глотнула слюну. Что, на самом деле, происходит со мной? Чего можно бояться в моем спокойном доме? Чего можно бояться в поездке Хилари? Ее терапевт заверил меня, что она вне опасности, что на самом деле ее состояние улучшилось. И я знала, что это так. Я посадила на самолет в Атланту два дня назад довольно близкое соответствие прежней Хилари. Каким-то образом Скретчу удалось достигнуть этого, даже несмотря на ее печаль из-за близкой смерти старика.
— Хорошо, я каждый день буду звонить и узнавать, как ты, — заявила Тиш. Я с трудом могла расслышать подругу из-за стука собственного сердца, отдававшегося в ушах.
Повесив трубку, я какое-то время сидела на своей кровати, слепо оглядывая комнату. Она казалась странной, как-то удлиннившейся и чересчур светлой. Это не была знакомая мне спальня. Сердце усилило свой стук, ладони стали влажными. Это было нелепо. Я поднялась, пошла в кухню и посмотрела на стенные часы — семь тридцать пять. Это позже, чем я обычно готовила ужин для Хилари и себя. Я вспомнила, что не ела ланч. Может, ослабляющее дрожание в моем желудке — просто голод. Я вынула банку супа из шкафа, отнесла ее к плите, достала ключ для открывания консервов, но положила его на стол. Мои руки, как оказалось, дрожали. Я протянула руку и достала мою единственную бутылку виски. „Вначале нужно выпить, — решила я. — А пока я пью, послушаю новости".
Я взяла стакан в гостиную, устроилась на диване и включила телевизор, но вскоре выключила и встала. Я чувствовала, что нечто понуждает меня двигаться, найти что-нибудь, чтобы занять руки и ноги. Странный, бесформенный, неопределенный страх усиливался, подступая ко мне волнами и порывами. Пот появился на моем лбу. Я сделала большой глоток жгучего виски и почувствовала, как оно, жаля внутренности, продвигается в желудок, прорезаясь через страх. Я сделала еще глоток.
— Выпивка — именно то, что надо, — громко сказала я самой себе, и мой голос тоненько и ужасно зазвенел в пустоте.