Лошади работали группами по две и четыре. До этого я, конечно, видела скачки по телевидению, но совершенно не была готова к мощи и красоте всего представшего перед моими глазами. Утро было таким спокойным, что, казалось, можно услышать, как стелется по земле туман, как он, голубея, ложится на фоне темно-зеленого леса там, куда солнце еще не проникло. До моего слуха доносилась холодная хрустальная песнь какой-то неизвестной птицы, скрытой вдали между сосен. Над плавными разливами песни мягкий, рвущийся гром копыт, бряцание сбруи и фырканье лошадей будто бы заполняло весь мир. Звук завораживал и успокаивал, словно рядом с нами находилось нечто изначальное, редко слышимое человеческим ухом, и поэтому звук казался чем-то удивительным и необыкновенным.
— Мама, — тихо вздохнула Хилари, пожимая мне руку.
— Да, я знаю, — отозвалась я, — представь себе, каково это слушать каждый день…
Мимо промчались четыре крупные гнедые со сгорбившимися высоко на их шеях молодыми девушками. Следом трусили небольшой каурый жеребец, тощий, как мобили Калдера,[24] и с трудом поспевающая за ним чалая.
— Это аппалуза,[25] — тихо, чтобы не беспокоить людей у барьера, произнес Чарли и показал на кобылу. — Из нее никогда не выйдет рысак, но она — лучший друг каурого и успокаивает своего приятеля настолько, что тот может бегать на время. Сегодня они как раз этим и занимаются — проходят прикидку на время. Большинство из них — двухлетки, еще не участвующие в скачках, и они впервые знакомятся с беговой дорожкой, стартовыми калитками и другими лошадьми. А еще учат правила. Посмотрите вон на того гнедого на противоположной стороне дорожки. У него на морде плотная повязка, ее называют „затеняющий валик". Через него лошадь не может видеть дорожку, и это вынуждает ее держать голову наклоненной.
Когда группы лошадей проносились мимо, люди у барьера нажимали кнопки секундомеров и делали пометки в блокнотах. Они обменивались лаконичными фразами, но было очевидно, что молодые скакуны ни на кого не производят особого впечатления. Для меня же их скорость и красота казались почти сверхъестественными.
— Что нужно совершить, чтобы добиться взрыва аплодисментов от этих парней? — спросила я.
— Показать им военный корабль, одетый в балетную пачку, — усмехнулся Картер. — Некоторые из этих ребят лучшие тренеры в Америке, Энди. Вон тот — Макс Филлипс — работает главным тренером у Уитни, и у него было больше чемпионов, чем у кого-либо другого за последние несколько десятков лет. Да и у других немногим меньше. Они видели все наилучшее, что участвовало в скачках. И даже если некоторые из этих „малышей" окажутся среди победителей, сейчас еще слишком рано судить об этом. Кроме того, считается дурным тоном хвалить свою лошадь. Самое большее, что кто-нибудь позволит себе сказать, так это „хорошее время показал" или „а он подходит для дела". Тот гнедой с затеняющим валиком — фаворит сезона. Если судить по тому времени, какое он показывает, при соответствующей тренировке и везении он мог бы стать победителем на скачках „Трипли краун".