— Так, — созналась Аня. — Я догоняла ручей.
— Вот это отлично. Это самое хорошее в жизни — догонять ручей! Тогда проводи меня и все расскажи про Сеню. Как он живет?
Оттого что Елена Сергеевна разговаривала с ней запросто, как разговаривала мама, возвращаясь ночью с работы, к Асе вернулось утраченное доверие. И хорошо, что разговор идет начистоту, просто и откровенно.
Тогда и Ася спросила то, о чем подумала:
— Как же вы ее терпите?
— Угарову? Не все ее терпят. Ведь она знает, что я так просто не уступлю, вот и злится. За Сеню я буду бороться до конца. Ну, рассказывай. Пойдем через садик. Тебя как зовут?
В театральном садике между деревьями и под кустами кое-где еще лежали клочья серого снега, и по обочинам дорожек бежали ручьи, но здесь уже можно ходить.
— Ты мне расскажи, как его здоровье. А все остальное я знаю.
— Нет, вы знаете не так, как надо, — горячо возразила Ася. — Почему-то все поверили одному ненормальному летчику, и вот столько несчастья получилось.
Мягко, но убежденно Елена Сергеевна заметила:
— Ты не права. Прежде чем поверить ему, наверное, уже все сначала проверили. Возможно, Сенина мама и в самом деле в чем-то виновата… Может так быть?
Ася пылко спросила:
— Но вы-то сами как думаете? Может ли это быть?
— Я ведь ее совсем не знаю, Сенину маму. Будем надеяться, что это ошибка. Будем верить…
— Мы-то верим! Я и Сеня. Если бы вы знали ее, тоже бы поверили.
— А ты разве знаешь?
— Да! А как же? Мне Сеня все рассказал. Я знаю, какая она хорошая и смелая. И совсем она не изменница!
Это было сказано до того убежденно, что Елена Сергеевна сразу ощутила свое бессилие против такого убеждения.
— Вы нам не верите? Да? — спросила Ася и остановилась.
Ее блестящие глаза потемнели от негодования.
— Да что ты, — проговорила Елена Сергеевна торопливо, — что ты выдумала?
Ей стало не по себе оттого, что даже перед этой девчушкой приходится скрывать свои мысли. Изворачиваться. А она смотрит, ждет ответа. Ведь она, конечно, думает, что на каждый вопрос может быть только два ответа — «да» или «нет», — а все, что между этими ответами, она считает сделкой с совестью. Ох, если бы так можно было жить — идти прямо по своей дороге, презирая все обходные сомнительные тропинки. Если бы так можно!
— До свидания, — вежливо и непримиримо сказала Ася.
Елена Сергеевна подошла к ней и положила руку на ее плечо. Грустно улыбнувшись, проговорила:
— Я верю тебе только потому, что очень хочу помочь Сене. Мы с тобой потом поговорим об этом. Вот, пока возьми.
Она достала из сумки свою хлебную карточку и, почему-то оглянувшись, протянула ее Асе. Она и сама не знала, зачем она оглянулась так, словно то, что она сделала, было недостойным поступком. Нечистой сделкой. Наверное, Ася тоже заметила это, потому что сказала с плохо скрываемым презрением: