— Я еще ничего про планы не говорю.
— Ну, тогда скажи.
— Буду работать и учиться.
— Это хорошо, — без всякого воодушевления, но почему-то очень озабоченно подхватил директор. — Очень хорошо. Очень… А выдюжишь?
— Что?..
— Учиться-то? Отстал ты солидно. Болезнь, она, знаешь, не способствует. Ты бы лучше отдохнул с годок. Оклемался. Смотришь, все и утрясется.
Но Сеня ответил, что ждать он не может, пока что-то там утрясется, чувствует он себя прекрасно и все пропущенное наверстает, ему помогут и товарищи, и преподаватели, да и он сам приложит все силы.
Чем больше он говорил, тем растеряннее становилось лицо директора. Можно было подумать, будто Сенина настойчивость разбивает какие-то его хорошо продуманные планы, и вверенные ему войска в смятении бегут с поля боя. Спасая положение и решившись ввести в бой последние свои резервы, с отчаянием нажал он кнопку звонка, изящно отставив при этом мизинец. А Сене приказал:
— Ты пока выйди, а мы тут посовещаемся.
Сеня не сразу сообразил, с кем собирается совещаться директор в пустом кабинете, но послушно пошел к выходу. Тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась секретарша директора, большая, толстая девица, которую все в училище — и преподаватели, и студенты — звали просто Пашенькой. Сеня отскочил в сторону, давая ей дорогу.
В приемной он сел на стул против Пашенькиного стола. Скоро она вылетела из кабинета, прокричав на ходу: «Ты подожди», и тяжелый топот ее ног затих в коридоре.
Вошел Бровин — староста курса, на котором учился Сеня. В училище его прозвали «Велосипед» за плавность хода, за резкий, как треньканье звонка, голос и за то, что настоящее его имя было Велемир. Конечно, Пашенька уже успела сказать ему про Сеню, потому что он, наверное, еще за дверью протянул руку для рукопожатия, да так и вошел с протянутой рукой.
— Здорово! Как настроение?
Взяв его руку повыше ладони, Сеня направил ее в сторону кабинета.
— Там тебе все, что надо, обскажут про мое настроение. Валяй, проходи.
Велка подкатил к двери:
— Зря это ты… Обижаешься зря. Обстановка, понимаешь, такая, что я и сам не рад.
— Не рад? Да что ты?
— Вокруг тебя, говорю, обстановка неблагоприятная.
— Ты о чем, Велосипед? У меня и обстановка и вообще все отлично.
Велка с удивлением посмотрел на Сеню. И вдруг исчез за директорской дверью, потому что о приемной появилась Угарова. Она прошла молча, и даже не взглянула на Сеню, и не ответила на его приветствие. Он увидел только ее круглую спину и вздрагивающие на ходу плечи, на которых колыхалась желтовато-серая тяжелая, толстая вязаная кофта, шлепая по бедрам вытянувшимися угловатыми полами.