– Как ты посмела выйти? Кто тебе разрешил?
Шарлотта твердо вознамерилась не уступать, поэтому смело смотрела на мать, но без оскорбительной заносчивости, которой часто пользуются дети в спорах с родителями. Наверное, настал миг, когда пора сказать то, что давно созрело:
– Мне нужно умереть, чтоб вы перестали меня ненавидеть?
Герцогиня слетела с лестницы, как стрела, Шарлотта втянула голову в плечи, боясь, что мать врежется в нее. Но та остановилась лицом к лицу – дочь ощутила ее яростное дыхание – и процедила тихо:
– Вы забываетесь. Не смейте разговаривать со мной в таком тоне.
– А что вы мне сделаете? – не в состоянии была остановиться дочь, правда, не дерзила.
Она видела, как губы матери дернулись, затем сжались, и поняла: мать с трудом сдерживается, чтоб не ударить ее.
– Убирайтесь в свою комнату, – внушительно сказала герцогиня.
– Не уйду, – опустив глаза, тихо сказала девушка. – Я хочу заручиться вашим согласием, что поеду в Озеркино.
– Нет, моя дочь определенно сошла с ума, – надменно вымолвила та. – Вы не можете поехать, и обсуждать это не будем.
– Почему? – На глазах Шарлотты выступили слезы.
Тут уж герцогине потребовалось сцепить пальцы рук, но и того оказалось мало. Она заходила вокруг дочери, выдавая негодование:
– Не задавайте глупых вопросов. Вы здесь прячетесь, дорогая. Мы живем в глуши не по своей воле, а потому что прячемся. От вас требуется одно – послушание. Не так уж много, по-моему.
– Вы хотите похоронить меня здесь? – надрывно выкрикнула Шарлотта. – Я задыхаюсь с вами. Что у меня есть? Одни стены и вы! Ничего больше! Разве я вас просила о чем-нибудь? А сейчас прошу: отпустите.
– Нет, – коротко сказала мать.
– Я ненавижу вас! – закричала Шарлотта. – Я всех вас ненавижу!
Она выкрикивала одно слово – «ненавижу», выкрикивала каждому в отдельности, безудержно рыдая и быстро слабея. Герцогиня равнодушно, будто не ее дочь билась в истерике, а посторонняя девушка, сказала:
– Де ла Гра, сделайте же что-нибудь.
Получив разрешение вмешаться, тот подхватил Шарлотту на руки и понес в ее комнату. Возобновилась тишина – обычная атмосфера в доме, а накаленные страсти здесь редкость, однако и они случались. Люди, живущие взаперти и узким кругом, не свыкаются с затворничеством, постепенно начинают ненавидеть друг друга, так что брошенные Шарлоттой жестокие слова ни для кого не явились новостью. Барон, спустившись вниз, остановился напротив сестры:
– И это неблагодарное исчадье ада ты произвела на свет.
Пощечина, предназначавшаяся дочери, была ответом брату.
– Тетя, не распускай руки, – поморщился племянник.