Сердечный привет тебе и Эйли и спасибо за все, что ты сделал для Евы, и за все, что еще сделаешь для нее и для нашей девчушки.
Любящий тебя брат Фритьоф».
Прощались трижды.
В первый раз порвались два боковых крепления саней, пришлось возвращаться, чтобы их починить. Во второй раз оказалось, что сани перегружены и собакам трудно их тащить. Снова вернулись, чтобы разгрузиться.
14 марта друзья устроили в их честь прощальный салют, а некоторые немного проводили их.
Сначала путники продвигались по снежной равнине, без препятствий, если не считать небольших торосов, которые они легко обходили на санях. За первую неделю они прошли значительный отрезок пути. Но уже 24 марта ровный путь кончился. Препятствий встречалось все больше и больше, а переходы с каждым днем становились все меньше. В тот вечер забили первую собаку. Так было задумано с самого начала — постепенно убивать собак, чтобы прокормить живых. Забой собак был одной из самых неприятных обязанностей во время перехода. Собаки долго отказывались есть мясо себе подобных, но после того как изрядно проголодались, начали есть.
По вечерам, когда разбивали лагерь, было холодно и промозгло. Нередко не хватало времени на то, чтобы разбить палатку, приготовить обед, накормить собак и как следует устроиться на ночлег. Поэтому приходилось нещадно погонять собак, и Нансен не мог без сожаления смотреть на них. Но надо было идти вперед, ни на что не обращая внимания.
Благодаря великолепному аппарату для приготовления пищи им не приходилось страдать от «арктической жажды», которая замучила их во время Гренландского похода. Но зато были другие неприятности: заледеневшая одежда до крови натирала тело, а раны легко обмораживались. Все это вызывало жгучую боль и доставляло много хлопот. Вечерами, забравшись в спальные мешки, они не могли согреться, пока не оттаивала одежда. Но часто они настолько изматывались, что, забыв о поставленной вариться пище, моментально засыпали, несмотря на боль и холод.
Но чем дальше они продвигались к северу, тем труднее было идти по льду. На пути вставали огромные торосы, полыньи с обрывистыми ледяными краями, ямы, замаскированные снежной пленкой, трещины и ловушки. Оба то и дело проваливались, промокали насквозь и утешались тем, что хоть руки и ноги пока целы. Хуже всего было то, что они мало успевали пройти за день, хотя выбивались из сил. Во время пути Нансен производил расчеты, и вскоре для него стало очевидным, что до полюса им не дойти — из-за дрейфа льда, направление которого все время менялось под действием ветра и течений. Собаки тащились из последних сил, и Нансен начал замечать, что они сдают. Горько, конечно, было отказываться от мысли достигнуть полюса. Но в конце концов это не главное. Лучше вернуться домой с тем, что уже сделано, чем рисковать жизнью ради рекорда.