После одного такого упражнения с телефоном Марго, еще в то время, когда я жила в России, в моем дневнике появилась запись:
За что? Господи, ну за что??? Да – я могла выйти из этого поганого окна, я уже стояла на подоконнике. Не вышла. Пью. Не соображаю ничего. За что??? Я, сука, выживу – просто назло и из принципа. И подыхай один. Вот так вот. Только с одним человеком у меня всегда ничья. А с остальными – я выигрываю. Вот так – что бы там ни было – выигрываю.
Тогда он, будучи в Москве, решил испугать меня, и на мою эсэмэску Марго ответил сам: мол, не пиши, она пыталась покончить с собой, бросилась под машину, я еле успел. Я оторопела, начала звонить, но трубку он не брал. Следующее сообщение гласило: «Она сделала это из-за тебя, потому что ваша дружба для нее слишком важна, она совсем одинока, а тебя нет рядом». Я попыталась оправдаться, получила ответ: «Это ты виновата, если она умрет – тебе тоже не жить». Ну, и добил он меня последним сообщением – ей стало хуже, врач сказал – надежды нет.
Я даже не помню, в какой момент оказалась на открытом окне и каким чудом успела очнуться и не выпрыгнуть. Меня била истерика, я была дома одна – Костя «гастролировал» с Ариком по курортам Краснодарского края. И буквально через десять минут пришла эсэмэска от Марго: «Ну как ты там, что нового?» Я не поверила глазам, набрала – и услышала веселый голос подруги. Марго сидела в салоне красоты и была жива-здорова и довольна жизнью.
Надо ли рассказывать, ЧТО я сообщила назавтра появившемуся в аське Алексу? Думаю, нет. Он же только прислал пару ржущих смайликов и сказал, что хотел проверить, насколько я дорожу дружбой с Марго. Придурок...
Марго об этом не узнала, я не стала распространяться, а уж «виновник торжества» – и подавно.
Какое-то время мы не общались, потом он снова возник с традиционным вопросом: «Как ты, Мэ-ри?» – и все пошло по-старому. Намеки, легкий флирт, переходящий в угрозы... Маразм – двое взрослых людей изводят друг друга, даже не будучи знакомыми лично. Смешно, правда? Зато адреналин...
Я улетела в Москву через месяц, позвонив Марго и свалившись ей как снег на голову. Разумеется, она была страшно рада. Но когда я сообщила о цели визита, она сделалась странно замкнутой, подозрительной. В тот день, когда я собралась увидеться с Германом, Марго вдруг с утра начала уговаривать меня взять ее с собой.
– Я не буду мешать, даже не подойду – я просто попью чай за соседним столом, Мэри... Я прошу тебя – ну, уступи, возьми меня, я не стану вмешиваться.
Меня это удивило: что за интерес у Марго к моим свиданиям? Еду к мужчине, мало ли, как там сложится: я ведь живая, он тоже, вдруг мы решим продолжить – и что? Марго со мной пойдет? Или как? Словом, я решительно запретила ей ехать. Марго вздохнула и надулась, но я, воодушевленная скорой встречей с Германом, не обратила внимания.