– Ты знала, что Тарас будет здесь? – спросил он.
– Конечно.
– Почему не сказала?
– Ты б не пошел. Сколько еще будешь избегать ребят? Ты работал и учился, как одержимый, даже праздников для тебя не существовало, а так нельзя. Ни поговорить, ни выпить не с кем.
Ее бухтение вызвало улыбку у Николая.
– У меня есть ты, дядька Платон...
– Мой отец – тесть тебе, ему душу ты не изольешь, постесняешься. А я... не все и с женой обсуждается.
– Откуда ты это взяла?
– Работаю в женском коллективе, там такого наслушаешься о мужчинах, поневоле задумаешься: а какая я жена? Идут!
Николай отбросил папиросу, повернулся. Когда-то Тарас был вдумчивым и серьезным пончиком (судя по фигуре, пончиком и остался), мечтал о подвигах, вдвоем они закончили летную школу по ускоренной программе, ушли на фронт, приписав себе по году. Как же, главные свершения пройдут мимо, страна без них победит – разве можно было такое допустить? Только Николая сбили, он выпрыгнул из горящего самолета и...
– Ну, здравствуй, Викинг.
Ему шла милицейская форма, подтягивала фигуру. Изменился он сильно, выглядел старше своих лет, ранние морщины избороздили лоб, можно было подумать, что это ему выпала доля отсидеть восемь лет. Небольшие, широко посаженные глаза на круглом лице смотрели в лицо Николая снизу (был он на голову ниже) с прищуром, поэтому не определялось по ним отношение. Неожиданно Тарас обнял Николая, и у того отлегло от сердца – рад встрече. Друг чуть отстранился, с едва заметной грустью усмехнулся:
– Заматерел, чертяка. – Очевидно, Николай тоже произвел на него впечатление сильно изменившегося человека. – Девчонки, идите, потанцуйте.
Майка и Вера послушно исполнили указание, но во время танца обе не сводили с них глаз. А два друга закурили, заполняя паузу.
– Чего не показывался? – спросил Тарас с обидой.
– Работал, учился, готовился в институт, – потупившись, сказал Николай. – А ты чего ни разу не заглянул?
– Работаю. Бывает, сутками дома не появляюсь. Грабежи, разбой, убийства. Без малого миллион уголовников выпустили, они и показывают, кто тут сила.
– А хорошие люди в лагерях гниют, – вырвалось у Николая.
– Разберутся и с ними, время нынче изменилось. Тебя ж выпустили, им тоже недолго осталось, я так думаю. Ты на стройке? А хотел летать.
– Кто ж мне самолет доверит? – усмехнулся Николай.
– Тебя же реабилитировали.
– Но в областных и краевых центрах жить запрещено, разве не знаешь? Да и мечты, Тарас, тоже меняются, хочется заняться чем-то серьезным, нужным...
Говорили и говорили, а жены танцевали и танцевали. Николай радовался, что друг остался другом, это читалось по глазам, которые он не прятал, по интонациям, поведению, и вокруг стало светло, как днем. Вера и Майя вернулись.