– Считали, – отмахнулся Дронго, – вы не читаете зарубежной прессы. На первом месте в мире по эффективности всегда был МОССАД. Кстати, КГБ был раньше на третьем месте, сразу после ЦРУ. Думаю, ваша СВР уже где-то пятая или шестая.
– Вы будете работать или нет? – вконец разозлился генерал.
– Так с кем разговаривал Примаков?
– С директором МОССАДа… – генерал наконец назвал имя.
– Между прочим, вы только что нарушили израильский закон, – улыбнулся Дронго. – Кто еще присутствовал на встрече?
– Я не знаю. Что у вас за вопросы?
– Мне важно знать все. Я хочу быть уверен, что туда, куда вы меня посылаете, я могу ехать относительно спокойно. И меня там не ждут. Вы представляете степень сложности этого задания, если с ним не может справиться даже МОССАД?
– Вы с ума сошли, Дронго?! – нервно спросил генерал. – На встрече были только два человека с израильской стороны и Примаков с нашей.
– Кто был второй? Примаков, наверно, еще не выучил иврит? Или он его знает?
– Вы не считаете, что переходите всякие границы приличия? Второй был бывший директор ШАБАКа [ШАБАК – служба внутренней контрразведки Израиля. В отличие от МОССАДа – службы внешней разведки, занимается обеспечением безопасности в самой стране. Имена руководителей спецслужб считаются государственной тайной.]. Надеюсь, вы не думаете, что он может вас выдать?
– Не думаю, но мне нужно все знать. Если они действительно встречались с Примаковым во время его визита в Израиль, значит, эта командировка не просто опасная, но и очень неприятная. Значит, меня обязательно будут ждать на месте.
– Кроме этих троих, о задании знаем только мы с вами. И наш директор Службы внешней разведки. На этот раз ваша интуиция вас подвела, Дронго. Надеюсь, все пятеро вне подозрений?
– Шестеро, – невозмутимо заметил Дронго, – с Примаковым наверняка был переводчик. Или израильтяне привели своего переводчика?
Генерал усмехнулся.
– У вас действительно неплохие аналитические способности. Я, признаться, не верил в легенды, которые о вас рассказывают.
– Там был переводчик?
– Там не было переводчика, – чеканя каждое слово, ответил генерал, – среди собеседников Примакова был человек, хорошо знающий русский язык.
– Вы хотите сказать, что директор МОССАДа говорит по-русски? Или директор ШАБАКа? Вам не кажется, что в таком случае министр иностранных дел говорил не с теми людьми?
– Он говорил с теми. Один – бывший эмигрант из Советского Союза. Но он вне всяких подозрений в Израиле, по этому поводу можете не беспокоиться. И не нужно демонстрировать свое остроумие.
– Какое, к черту, остроумие. Насчет подозрений пусть израильтяне сами разбираются. А я в таком случае просто откажусь. Только этого мне не хватало, – впервые за время разговора несколько растерялся Дронго, – как это, бывший эмигрант? И руководители спецслужб Израиля ему поверили? Ничего подобного я не могу себе даже представить. Один из генералов – бывший эмигрант? Вы понимаете, что говорите? В таком случае вас просто обманули.