— Факин греть на огонь, — пояснил. Вдвоем они приладили посудину над костром, от шума проснулся Будца, потер глаза, подсел поближе к огню, сплел ноги, поднял лицо к небу и стал мычать сквозь сжатые зубы. Медитировал, значит. Серж спустился в яму, взглянул На Будду, проворчал:
— Ну-ну, сектант хренов, — и тоже поглядел вверх.
Небо над схроном было яркое, голубое; денек задался славный, ясный. Похоже, нынче будет солнечно… Хотя в Зоне с погодой творятся странные штуки, тучи налетают совершенно неожиданно.
Закипела вода, сели завтракать, накормили и Моню. Тот держался тихо, да впрочем, что ему еще оставалось? После завтрака Животное попросил Будду:
— Слышь, толстый, дай бумажек. У тебя тетрадка была ты здесь нашел. Будца неторопливо полез во внутренний карман, вытащил сложенную пополам тетрадку и стал листать — искал чистые страницы.
— Можешь и исписанных дать. Только скорей, брюхо ноет, — попросил Саня.
— Нет, — коротко ответил Будда, нашел чистые страницы, выдрал несколько. Саня, буркнув что-то, слегка похожее на благодарность, утопал вниз, а Будда принялся снова просматривать записи. То, что прочитал, тут же рвал на мелкие кусочки и совал в костер. Ветхая бумага, хотя и была сыроватой, все же обугливалась, свертывалась в ломкие черные колечки и рассыпалась прахом.
— Ты чего? — спросил Толик.
— Не нужно, чтобы это оставалось, пояснил толстяк. — Такие вещи правильно будет уничтожить. Это зло.
— Наверняка это не единственный экземпляр, — вдруг бросил Серж. Он впервые снизошел до беседы с бойцами от волнения, вероятно. Сегодня ему предстояло довести до конца работу.
— Зло не бывает в единичном экземпляре, — важно согласился Будда, — но это не отменяет необходимости уничтожать его там, где встретится.
Сталкер Моня хмыкнул. Толику тоже захотелось хмыкнуть. Какое еще зло? Добра и зла нет, есть правильное и неправильное. Что по понятиям — то и правильно. Хотя, ее ли задуматься… Вот для Мони они — бригада, то есть, разумеется, самое очевидное зло… Толику сделалось пакостно, и хмыкать он не стал. А Будда хладнокровно листал тетрадку, читал, рвал, бросал клочки бумаги в огонь.
Серж снова выбрался наверх и стал прохаживаться вдоль края ямы, только к «жарке» не решался приближаться. Через час спустился и велел:
— Готовимся, пацаны. Ответ пришел.
— Ответ? — Саня Животное угодливо заглянул Сержу в глаза.
Тот прочел:
— «Моня, я все понял. Буду один, никто не узнает. К вечеру доберусь». Моня тяжело вздохнул.
— Не грусти, — ухмыльнулся ему Серж, — все путем! Ты уже на полдороги к дочери… Пара часов — и ты свободен! Собирайте манатки, пацаны.