— Постой, Слепой! Впереди кто-то есть.
— Что за «кто-то»?
— Сигнал на ПДА. Человек. Слепой поправил автомат, передвинул ремень на плече, чтобы оружие половчее расположилось под рукой, и уточнил:
— Движется?
Очкарик, который шагал в нескольких шагах позади, теперь подошел ближе и встал рядом. Он также поглядел на браслет — его прибор ничего не фиксировал, у «долговца» машинка была круче.
— Движется, — после паузы ответил Камышов, — только медленно. Я сперва подумал — труп. А может, в самом деле? Ну, мертвяка хищник ворочает?
— Все еще движется? — Слепой напрасно пялился в монитор ПДА, он чужого сигнала не видел.
— Ага. Нет, зверь так долго не стал бы тащить. Как поступим?
— Проверим.
Слепой посмотрел на ПДА «долговца», чтобы определиться с направлением, и решительно зашагал наперерез медленно ползущей точке — чужаку. Он решил непременно выяснить, кто здесь, на тот случай, если вдруг его тайник окажется вскрытым. Чтобы знать, с кого спрашивать.
Через пару минут сигнал высветился на ПДА Слепого и Очкарика. Чужак не сменил ни направления, ни темпа — все так же тащился через редколесье. Сталкеры развернулись цепью и пошли медленнее, поглядывая на ПДА, чтобы выйти незнакомцу навстречу. Слепому пришло в голову, что чужак бредет по дуге. Как известно, правая нога делает шаг несколько длиннее, чем левая, поэтому, если человек не координирует направление — в лесу или в темноте, он будет идти по кругу…
Вскоре между стволами деревьев мелькнула темная фигуpa — человек, сильно сутулясь, брел, не обращая внимания на троицу. Он наверняка должен был заметить сигналы на своем ПДА, но виду не подавал.
Преследователи остановились, поджидая. Уже можно было различить грязную куртку цвета хаки, светлые волосы…
— Эфиоп?! — изумленно пробормотал Слепой. Потом позвал: — Эй, Эфиоп! Эфиоп, давай сюда! А Курбан где? Парень медленно поднял голову, равнодушно оглядел троих сталкеров… потом медленно развернулся и медленно зашагал навстречу. Он двигался заторможенно, как изображение в замедленном кино.
Когда блондин приблизился, Слепой с удивлением заглянул в глаза «отмычке». Взгляд Эфиопа был бессмысленный, веки покраснели, он выглядел изможденным и уставшим — похоже, брел так, не останавливаясь, уже давно.
— Не может Курбан идти, нет у Курбана ног, — медленно выговаривая слова, будто выплевывая по одной буковке, произнес блондин. — И рук нет тоже. У Курбана теперь голова.
— Какая голова? Ты чего, парень?
— Голова, — твердо повторил Эфиоп. ~— Только голова, ничего больше. Голова на меня уставилась, я вниз глянул — там ничего. Пустота. Голова заглянула в окно, я смотрю, а ниже ничего. Сталкеры переглянулись, Камыш озадаченно скривил физиономию.