Коннор косился на дорогу и пристально разглядывал приближающихся путников.
— Тш-ш… — прошептал он, — вижу синие одежды.
Рена вздохнула и покорно пригнула голову. Скучно! Одно хорошо густые кусты защищали от брызг грязи, когда мимо пролетала кавалькада всадников.
— Все в порядке, — проговорил Коннор, поднимаясь. — Обычные люди.
— Эдак мы вечно будем сидеть в кустах, — кисло пробормотала Рена. — Каждый второй в Мелдрите носит что-нибудь синее.
Коннор смущенно улыбнулся.
— Ну что, почитаешь пьесу? — спросила Рена, когда они вновь выбрались на дорогу.
— Видишь ли… там немного осталось, — промямлил Коннор.
— Ты хочешь сказать, что переписал только часть пьесы? — Рена не могла скрыть своего разочарования. — Как глупо! Это все равно что пригласить кого-то к обеду и потчевать вкусным запахом еды.
Коннор засмеялся, но щеки его залились алой краской.
Внимательно поглядев на него, Рена вдруг сделала изумительное открытие.
— Ты не переписал, а… написал ее! — воскликнула она. — Сознайся, ты пишешь свою собственную пьесу?
Коннор жалко улыбался. Теперь все его лицо и даже шея были красно-бурыми.
— Тш-ш-ш… — зашипел он.
— Чего ты боишься? Никого и близко нет. — Она зыркнула глазами по сторонам. Выходит, это твоя собственная пьеса? А кто-нибудь еще знает? Значит, вот что ты имел в виду, когда утверждал, что не станешь актером. А я-то думала… — Она вдруг закрыла ладонями уши. — В голове у меня так и роятся вопросы, будто она превратилась в пчелиный улей. У-у-у, как жужжит!
Коннор весело рассмеялся. Ему было легко с этой забавной девочкой, иногда похожей на клоуна.
— Я так люблю читать пьесы, что подумал, не попробовать ли и самому написать, — проговорил он, уставившись в землю. — Наверное, это самое большое счастье — смотреть, как со сцены произносят твои слова.
— У тебя получится, — убежденно воскликнула Рена. — Непременно получится!
Коннор неопределенно хмыкнул.
— Если я закончу эту пьесу, то пошлю ее в Гильдию Драматургов под вымышленным именем. Не желаю, чтобы мне делали снисхождение как принцу Коннору. Хочу узнать, чего я действительно стою.
— Вот здорово! — хлопала в ладоши Рена. — А ты и вправду никому не говорил? Даже Тайрону?
Коннор отвернулся, устремив взгляд вдаль, будто разглядывая бесконечные зеленые поля.
— Тайрон мой большой и настоящий друг… — медленно проговорил он и замолчал.
Рена представила себе Тайрона, вспомнила его серьезные разговоры.
— Он терпеть не может пьес. Я это помню еще по нашему прошлогоднему путешествию. Не то чтобы ненавидит, просто считает, что глупо что-то выдумывать. Никаких игр он тоже не признает. Если только они не прибавляют каких-нибудь знаний или не годятся для учебы и запоминания.