Весь загорелся Семечкин, когда узнал, что Патмосов уехал в Москву по вызову Прохорова.
— Значит, его поймали? — спросил он у Кати.
— Папа говорил, что теперь этот Чемизов не ускользнет.
— В кандалы его, мерзавца! Борис Романович своего не упустит.
— Да. Папа еще ни одного преступника не выпустил.
— Значит, барышня, я уж к вам буду заглядывать: как и что? Не оставьте!..
— Сделайте одолжение.
— А я вам конфеток…
Семечкин не находил себе места. Каждый день Катя получала коробку конфет, но зато по нескольку раз в день должна была подходить к телефону по вызову Семечкина и, наконец, поручила горничной Маше вместо себя каждый раз отвечать ему: "Ничего не известно".
— Господи, Боже Ты мой, душу мою вымотали, — жаловался Семечкин Авдахову.
— Ништо, Егор Егорович! Что ты за нетерпеливый человек? Если там Сергей Филиппович да Патмосов, о чем тут беспокоиться? Быть на аркане мазурику; не увернется.
— Так-то так, а хочется скорее узнать, как они его там ловят, где они там. Сел бы да поехал.
— И только дело испортишь, — уговаривал его Авдахов. — Пойдем лучше политуру наводить.
И они шли в трактир.
Семечкин утратил сон и аппетит. Он беспокойно бродил по улицам, или сидел у себя в номере мрачный, задумчивый, или ехал к Авдахову и с ним отправлялся на какой-нибудь кутеж с дебошем.
— Сил моих нет, — кричал он. — Подайте этого мерзавца! Я из него душу вытрясу! — а потом плакал пьяными слезами и говорил: — Настенька моя, Настенька! Что с тобой сделал этот разбойник? Жить не буду, коли не отмщу за тебя.
— Брось, — говорил Авдахов. — Все по-хорошему кончится, а я тебе здесь невесту найду.
— Отойди! — кричал Семечкин.
После сильного кутежа он спал тревожным, беспокойным сном. Нелепые сновидения беспокоили его. Он то и дело вскрикивал и просыпался.
В дверь раздался стук.
— Кто там? — спросил Семечкин хриплым голосом.
— Отоприте, Егор Егорович, это я…
— Пафнутьев? — воскликнул Семечкин, узнав голос, и в один миг соскочил с постели.
Семен Сергеевич вошел и сразу очутился в объятиях Семечкина.
— Злодеи, разбойники, что же вы томили меня! — воскликнул последний. — Рассказывайте, рассказывайте, Семен Сергеевич! Что, нашли? Арестовали?… Задушили?
Пафнутьев закрыл дверь, разделся.
— Все сделали, Егор Егорович. А теперь одевайтесь скорее; я вам буду все по порядку рассказывать. Нам с вами ехать надо.