Правда, она могла упасть во время схватки бывшего графа Савищева с Орестом, но подкупленный лакей на следующий день обшарил весь кабинет и нигде не нашел ни клочка бумаги.
Насколько помнил бывший граф Савищев, в их схватке Орест выхватил у него расписку и они стали отнимать ее друг у друга, разорвали ее и клочки записки вылетели в окно.
Подкупленный лакей на другой день после происшествия, пока все еще спали, обыскал все и за окном, но не нашел ничего. До него никто не мог подобрать расписку, и было ясно, что клочки были унесены ветром, так что собрать их было невозможно. Да и если расписка была найдена, то Саша Николаич сослался бы на нее раньше и не выражал бы желания платить. Ввиду этого в извещении Николаева для дука было много непонятного.
Он взял это извещение и направился к жене. Она, сказавшись больной, сидела в утреннем капоте, с французским романом, но не читала его, а, задумавшись, смотрела поверх книги.
— Он отказывается платить! — сказал, входя и подавая княгине письмо Николаева, дук.
Княгиня Мария, как сидела, так даже и не двинулась, точно не слыша слов дука.
— Вы слышите, что я вам говорю?! — проговорил дук, несколько повышая голос.
— С тех пор как вы стали себе позволять кричать на меня, я перестала слышать обыкновенный голос!..
— Пойми, Мария, он отказывается платить!
Княгиня пожала плечами и произнесла:
— Может быть! Меня это не касается… Если вам угодно, чтобы я сидела взаперти, по крайней мере, не требуйте от меня, чтобы я помогала вам в ваших делах!
— Так вот оно что! — сообразил дук. — Так это просто месть с твоей стороны! Он, значит, не хочет платить благодаря какому-то твоему намеку?. Но, видишь ли, шутить такими вещами нельзя, потому что для нас это слишком важно.
— Уж будто бы в самом деле так и важно? — протянула княгиня Мария, прищурившись.
— Да, да!..
— Но, насколько мне было известно, вы на эти деньги не рассчитывали…
— Ты ошибаешься, я рассчитывал и даже очень… И, ты слышишь, я требую теперь от тебя, что ты должна сделать все возможное, чтобы он платил…
— Знаете! — вдруг серьезно обратилась к нему Мария. — Я с некоторых пор не узнаю вас… Вы до того изменились, что перестали быть похожими на самого себя… Где ваше прежнее спокойствие и уравновешенность?..
Дук Иосиф почувствовал, что она права. Он действительно очень изменился за последнее время, он и сам не мог не сознавать этого…
И именно потому, что Мария была права, он сейчас же рассердился и захотел немедленно восстановить авторитет сердитым окриком, хотя и должен был знать, что это не только будет напрасным, но и может послужить признаком еще большей его слабости…