— Ладно, давай заходи, но только не шуметь у меня!
Этого я мог бы и не говорить, потому что до сих пор пока ещё не услышал от него ни единого слова.
Прошмыгнув в ванную, я быстренько вытерся сухим полотенцем и переоделся в сухое. Мой гость так и стоял пеньком посреди коридора.
— Да заходи ты уже, не топчись на месте, — сказал я раздражённо и тут заметил, что волосы на голове у парня слиплись от крови. Похоже, он не сам в реку упал, видимо, ему кто-то помог. И то, что на нём сейчас одето похоже на нижнее бельё. Такие современные кальсоны…
— Как тебя зовут? — Спросил я таким тоном, что не ответить мне он просто не имел права и он ответил!
— Белёк.
— Чего «белёк»? — Не понял я.
— Меня зовут Белёк, — повторил он глухим больным голосом.
Окинув своего гостя насмешливым взглядом, я, сдерживая смех, спросил:
— А не великоват ли ты для детёныша тюленя?
Он не понял и часто-часто заморгал.
— Бельками называют детёнышей тюленей, — объяснил я. — Нормальное имя у тебя есть?
— Белёк, — продолжал он настаивать.
Я пожал плечами, Чтож, пусть будет так. Может, это единственное слово, которое он знает.
Ставя на плиту чайник, я раздумывал над тем, что же мне с ним делать. Выгнать в ночь под дождь рука не поднималась, а оставить… Подозрительный он какой-то. Хотя, если задуматься, чего мне опасаться? Украсть у меня нечего. Если что-то где-то ценное у меня когда то и было, то Надька наверняка эту оплошность исправила и уволокла всё, что смогла к себе в нору. Пусть это будут компенсацией Толяну за её возвращение. Я усмехнулся. Закурил и тут же Белёк, или как его там, подскочил ко мне и выхватил сигарету изо рта и хмуро сказал:
— Нельзя!
Я оторопел от такой наглости. Ничего себе заявочки! Я уже не хозяин в своем доме?!
— Это почему же? — Спросил я раздражённо, закуривая вторую сигарету и следя за ним. Если сейчас попытается и эту отобрать, дам в глаз!
— Это вредно! — Заявил он страдальческим тоном.
— Знаю, — согласился я, — и что с того? Слушай, а ты бы себе табличку на лоб прибил «Минздрав предупреждает: куренье вредит вашему здоровью».
Зря я это сказал, очень может быть, что такая табличка у него была, вон вся башка в крови! Надо бы как-то рану осмотреть, а вдруг что-то серьёзное?
— Что у тебя с головой? — Спросил его, не очень-то рассчитывая на ответ. — Где ты её расшиб?
— Меня побили. Я ничего не смог понять. Они подошли, обозвали меня извращенцем и стали бить, а потом выбросили в реку, — в его голосе было столько страдания и удивления, что мне стало стыдно за весь род человеческий.
— А чего ты хотел, — поучительно ответил ему я, наливая чай в чашки, — у нас городок захолустный, строгий и всех этих новых веяний не понимают. Они видимо, решили, что ты голый. Чего ты так вырядился?