— Конечно, это был не совсем я, но всё то, что помнит тот ВВВ, помню и я, потому что создан на основе ВВВ Белька. Можно сказать, что он мой отец или мать… Не знаю, у нас нет этих дурацких полов.
Не буду кривить душой, я почувствовал облегчение. Как ни крути, оказаться в космосе внутри своего потенциального врага — не самое приятное, что может чувствовать человек в этой жизни. Мне до судорог не хотелось, чтобы ВВВ и Белёк оказались сволочами, которым нельзя верить. Об этом страшно было даже думать. На Земле я бы с этим легко смирился, но не в открытом космосе, где больше никого нет.
— Так Белёк живёт на этой четвёртой планете? — Спросил я осторожно.
— Нет, конечно! Он живёт далеко, очень далеко. Но, видишь ли, ВВВ не может слишком уж удаляться от своего носителя.
— Почему? — Оторопело поинтересовался я, вызвав на его лице очередную пренебрежительную гримасу.
— Да ты хоть иногда думай, а? Ядро-то находится в тебе! Ядро — это, по сути, моя голова. Скажи, как далеко ты сможешь уйти без головы?
Красиво ответил, доходчиво, даже обижаться на него не хочется. А главное, я понял, что Вирка без меня никуда. Теперь я в этом окончательно убедился и перестал подозревать во всех подлостях и гнусносностях этого мира. От души отлегло. Дышать стало легче. Я набрал в грудь воздуха и тут же у меня родился очередной тревожный вопрос:
— Слушай, Вирка, а откуда здесь кислород?
Теперь Вирка принял вид моей учительницы химии — редкой стервозы, надо заметить, и хорошо поставленным голосом профессиональной скандалистки, заявил:
— Бактерии. Здесь присутствуют бактерии, которые подобно растениям, поглощают углекислый газ и выделяют кислород. Так, что можешь на этот счёт не беспокоиться — не задохнёшься. Ещё вопросы есть? А, знаешь что, давай-ка будем решать все проблемы по мере их поступления? Очень уж утомительно отвечать на все эти детские вопросы.
Умник выискался. «Детские вопросы» его раздражают. А что было делать мне, если от таких вот «детских вопросов» зависела моя драгоценная жизнь? Плюнуть на всё и довериться Вирке? Ну, не настолько хорошо я его знал!
В глубине души, так глубоко, что даже мне самому трудно было туда добраться, я верил, что всё происшедшее со мной — это знак некой избранности. Что я чем-то отличаюсь от остальных людей и это мне льстило. Эх, тщеславия и амбиций во мне навалом, как, наверное, в любом человеке. Но, как ни старался я отыскать в себе хоть что-нибудь особенное, ничего не получалось. Не самый умный, о чём мне постоянно напоминает Вирка, не самый сильный, не самый смелый… Почему я? По какому — такому принципу эти их хитромудрые бактерии выбрали меня…