– Один?
– Я не женат.
– В вашем номере больше никого не было? От десяти тридцати до двух часов прошлой ночью?
– Никого.
– Может ли кто-нибудь это подтвердить? Кто-то звонил по телефону? Что-нибудь еще?
Его подбородок вдруг спазматически дернулся, но он взял себя в руки.
– Какие могут быть звонки? Я спал.
Я смотрел на него без предубеждения, но сдержанно.
– Вы, надеюсь, понимаете положение вещей, мистер Брукер? Многие люди извлекают выгоду из смерти мисс Идз, хотя многие из них к этому совершенно непричастны. Так что без подобных вопросов не обойтись. Какую часть этого дела вы наследуете?
– Это зарегистрировано в официальном документе.
– Угу. Но вы-то знаете, не так ли?
– Конечно знаю.
Тогда, если не возражаете, проясните, какую часть?
– Согласно завещанию Натана Идза, сына основателя дела, ко мне, я полагаю, отойдет часть капитала корпорации, равная девятнадцати тысячам тремстам шестидесяти двум долларам. Такая же часть отойдет четырем остальным: мисс Дьюди, мистеру Квесту, мистеру Питкину и мистеру Холмеру. Остальные суммы – небольшие.
Заговорил белоголовый, устремив на меня острый взгляд своих серо-голубых глаз.
– Я – Бернар Квест. – Его голос был твердым и сильным, без каких бы то ни было признаков волнения. – Я состою в этой организации шестьдесят два года. Тридцать четыре из них был коммерческим директором и двадцать девять – вице-президентом.
– Хорошо, – сказал я, взяв ручку. – Я хочу записать имена всех присутствующих.
Я посмотрел на женщину, сидевшую слева от Бернара Квеста.
Средних лет дама с жилистой шеей и большими ушами, она явно была сугубой индивидуалисткой, поскольку на губах у нее не было и намека на помаду.
Я спросил:
– Ваше имя, пожалуйста.
– Виола Дьюди, – четко выговорила она. Голос ее звучал удивительно приятно. Я даже оторвал голову от своего блокнота. – Я была долгое время секретаршей мистера Идза, а в 1939 году он сделал меня помощником президента. Президентом, естественно, был он. Во время болезни, то есть в течение четырнадцати последних месяцев его жизни, я вела дела.
– Мы помогали ей всем, чем могли, – многозначительно сказал Брукер.
Виола Дьюди не обратила на его замечание ни малейшего внимания.
– Моя официальная должность, – продолжала она, – помощник секретаря корпорации.
Я перевел взгляд:
– Вы, сэр?
Джентльмен, сидящий слева от Виолы Дьюди, оказался аккуратным, маленьким и весьма самодовольного вида человеком с иронической складкой в уголках рта. Он был из тех людей, которые, достигнув пятидесяти лет, так на всю жизнь и остаются в этом возрасте.
Он, очевидно, был простужен, поскольку без конца чихал и сморкался.