Выведение Кремера из терпения оказалось благотворным делом для Вульфа. Он откинулся на спинку стула.
– Каждый что-то умалчивает, – сказал он мирно. – Или, по крайней мере, что-то упускает только потому, что включить все невозможно. В течение этих утомительных часов, около шести из них, я отвечал на все вопросы, то же самое и мистер Гудвин. Я действительно думал, что мы были полезны. Я думал, мы сдвинулись с места.
– Да. – Кремер не был благодарен. Его большое розовое лицо всегда было немного краснее нормального, но не от удовольствия, когда он убеждал Вульфа.
– Вы засвидетельствовали совершение убийства, но не уведомили.
– Это было не убийство, пока он не умер.
– Хорошо. Уголовное преступление. Вы не только не доложили об этом, вы…
– То, что было совершено преступление, являлось моим умозаключением. Другие присутствующие разубедили меня. Только за несколько минут до того, как мистер Стеббинс вошел в комнату, мистер Лейкрафт, член суда и, следовательно, – сам служитель закона, подверг сомнению мое заключение.
– Вы должны были доложить об этом. У вас есть лицензия детектива. К тому же вы начали расследование, задавая вопросы подозреваемым…
– Только, чтобы уточнить мое заключение. Я был бы дураком, доложив вам об этом, не изучив…
– К черту! – гаркнул Кремер. – Вы дадите мне кончить предложение? Хотя бы одно?
Плечи Вульфа приподнялись на одну восьмую дюйма и снова опустились.
– Конечно, если это важно. Я не издеваюсь над вами, мистер Кремер. Но я уже ответил на эти обвинения и вам, и Стеббинсу, и помощнику окружного прокурора, я не уклонялся от доклада о преступлении, и я не захватывал полномочий полиции. Хорошо. Кончайте предложение.
– Вы знали, что Пайл умирает. Вы об этом сказали.
– Также только мое собственное заключение. Врачи еще пытались его спасти.
Кремер перевел дыхание. Он посмотрел на меня, не увидел ничего вдохновляющего и вернулся к Вульфу.
– Я расскажу вам, почему я здесь. Те трое людей – повар, человек, помогавший ему, и человек в столовой – Фриц Бренер, Феликс Корбет и Золтан Мэхэни – они все были предложены вами. Все близки вам. Я хочу знать о них или, по крайней мере, о двоих из них. Хорошо, я могу исключить Фрица. Во-первых, трудно поверить в то, что Золтан не знает, кто взял первые две или три тарелки или кто из них вернулся обратно за другой тарелкой, а также трудно поверить, что Феликс не знает, кто обслуживал Пайла.
– Действительно, – согласился Вульф.
– Они профессионально обученные люди. Но их уже спрашивали.
– Да. Их спрашивали. Также трудно поверить, что Гудвин не видел, кто обслуживал Пайла. Он видит все.