Я ухмыльнулся.
– Неплохо. А на следующий день вам придется давать опровержение Комуса.
– Так это не Комус?
– Я ничего не утверждаю. Какого черта! Ведь вопрос о нанимателе лучше оставить открытым, намекая, что он вам известен, но вы не сообщаете этого. На следующий день читатели купят еще миллион экземпляров «Газетт», чтоб узнать, кто это.
– А ты не хочешь вписать его имя сейчас?
– Нет. Просто сообщите, что Вульфа наняли и уплатили гонорар.
– Но мы можем сказать, что получили эти сведения от тебя?
– Конечно.
Он повернулся и взялся за телефон, разговор был недолгим, потому что Лон уложился в короткий абзац. Он положил трубку и повернулся ко мне.
– Как раз успели. Пойдет в вечерний номер. Я не жду особой благодарности, но скажи все же, что заставляет Вульфа полагать…
– Стоп. – Я выставил ладонь вперед. – Это уже журналистское нахальство. Сейчас моя очередь. Я хочу узнать все, что ты знаешь или предполагаешь, но не напечатал.
– Это заняло бы всю ночь. Первое – не для протокола. Вульф действительно надеется выпустить Блаунта из тюрьмы?
– Не для протокола – да, именно так. – Я вынул свою записную книжку. – Теперь рассказывай. Нашли бутылочку с мышьяком?
– Будь я проклят! – Он навострил уши. – Вульф знает, что Блаунт пошел на кухню за шоколадом и принес его Джерину?
– Да.
– Он знает, что, когда Джерин выпил большую часть шоколада, Блаунт унес чашку и кофейник и ополоснул их?
– Да.
– А знает ли он, что Блаунт выгнал Джерина из своего дома и велел ему держаться подальше от его дочери?
– Нет? А ты знаешь?
– Я не возьмусь это доказать, но болтают, будто полиция знает. И один из наших – деловой парень, Эл Проктор, – узнал об этом от друга Джерина. Хочешь поговорить с Проктором?
– Нет. Для чего? Это могло бы помочь понять, какой мотив убийства был у Блаунта, а если он невиновен, зачем терять время? Нашли они…
– Черт меня возьми! Господи, Арчи, это здорово! Давай, давай, продолжай в том же духе! Не для публикации – я не напишу об этом, пока ты не разрешишь. Разве я когда-нибудь подводил тебя?
– Нет, и сейчас не подведешь. Ладно, Лон, номер не пройдет. Нашли посуду из-под мышьяка?
Он взялся за трубку, посидел с минуту, держа на ней пальцы, раздумал и снова уселся.
– Нет, – сказал он, – не думаю. Если бы нашли, кто-то из наших знал бы.
– Знал Джерин или подозревал, что его отравили?
– Не знаю.
– Люди из «Газетт» уже говорили, наверное, с теми кто был там?
– Конечно, но последние четыре часа, в больнице, с ним были только врачи и сиделки, а они молчат.
– А в клубе? Не показал ли Джерин на кого-нибудь, сказав: «Это ты сделал, ублюдок!?»