Он тоже встал.
– Бог мой, – сказал он. – Подумать только, что вся моя… что я целиком теперь завишу от человека, которого ни разу не видел. Так помните, что я вам сказал, я предпочел бы остаться здесь еще на месяц, на год, лишь бы мои жена и дочь никогда не узнали, какой я набитый дурак.
С этими словами он со мной и расстался, но я думал о другом. Возможно ли, что все так просто, как мне представляется? Нет ли где ловушки? Всю дорогу домой я со всех сторон рассматривал свое предположение, и к тону моменту, когда такси завернуло на Тридцать пятую улицу, решил, что могу быть уверен в двух вещах, во-первых, я точно знаю, что произошло в тот вечер в «Гамбит-клубе»; во-вторых, Ниро Вульфу никогда не удастся это доказать. Совершенно очевидно, что нигде не было ни трещинки, чтобы можно было вбить клин.
Но, по крайней мере, я могу потягаться с ним. Если он чего и ждал от моего визита в тюрьму, так уж точно не этого. Было две минуты седьмого, когда такси подъехало к старому особняку. Он, должно быть, уже спустился из оранжереи. Я расплатился и вышел, поднялся на крыльцо, открыл дверь своим ключом, повесил пальто и шляпу на вешалку и направился в кабинет. Ниро Вульф сидел за письменным столом, перед ним лежала книга в голубом переплете, очевидно, «Происхождение африканцев» он уже прочел. Пока я шел на свое место, он закрыл книгу, Я сунул в ящик стола записную книжку, сел, и глядя на него, сказал:
– Я знаю, кто убил Пола Джерина и Комуса.
– Вздор, – прогремел он.
– А вот и нет, сэр. Знаю, и притом наверняка. Но поскольку мне хочется проверить и вашу сообразительность, то я начну с доклада, а его, в свою очередь, начну с того же, что и Блаунт. Он сам положил яд в шоколад.
Вульф присвистнул.
– А кто же тогда придушил Комуса?
– Скоро узнаете. Ну что, пересказывать все дословно?
– Да.
Я и начал по порядку. У него есть привычка закрывать глаза, пока я рассказываю, но тут он раскрыл их в тот момент, когда я рассказывал, как спросил у Блаунта, отравил ли он сам шоколад, а тот ответил утвердительно. Глаза Вульфа не закрывались до того места, где Блаунт сказал, что бутылочка с результатом анализа хранится у него в ящике стола. Когда я кончил рассказа, он снова открыл глаза, встрепенулся и сказал:
– Теперь я не удивляюсь, что ты знаешь имя убийцы.
– Да, сэр. Это очевидно. Есть вопрос. Вам это приходило в голову, когда вы заставили Салли позвонить им всем и пригласить к вам, включая и его?
– Нет, мне это просто не могло прийти в голову. Ведь совершенно очевидно, что Джерину стало плохо после того, как он выпил шоколад. Итак, теперь наконец все прояснилось. – Он глубоко вздохнул. – Ты представить себе не можешь, насколько мне стало легче. Было просто невыносимо, рассудок мой отказывался допустить, что кто-то из них мог подсыпать яд в шоколад, заходя к Джерину на минуту, чтобы сообщить ход, – сам понимаешь, насколько это было рискованно. Теперь я удовлетворен. Да, Арчи, – он снова глубоко вздохнул. – Это просто бальзам для моего самолюбия. Есть ли какие-нибудь зацепки?