Якум улыбнулся:
— Хорошо, капитан, обещаю не вмешиваться…
Расставшись с Клюссом, Якум вначале почувствовал неуверенность: не сделал ли он ошибку, сообщив беспартийному капитану истинную цель экспедиции. Но, подумав, решил, что поступил правильно. Без капитана, которому можно полностью доверять, пускаться в дальнее плавание в такой шаткой политической обстановке, безусловно, нельзя. Правда, с Клюссом он встретился впервые, но этот морской офицер с решительным взглядом, твердой, уверенной речью и сединой в висках произвел на него хорошее впечатление. «Такому можно верить», — подумал он.
Вернувшись на корабль, Клюсс вызвал к себе штурмана. Штурман молодой, неопытный, недоучившийся гардемарин, да ещё летчик, кажется. Почему он остановил свой выбор на юноше, две недели как получившем самый младший штурманский диплом? Ведь просился Волчанецкий, известный на Сибирской флотилии штурман, человек пожилой, много плававший, преподаватель. Но с Волчанецким Клюссу плавать не хотелось. Хоть и опытный, но типичный моряк торгового флота с принятыми там штурманскими приемами, которых Клюсс не любил. А Беловеский зимою часто бывал в его доме. Клюссу понравилось его стремление к самообразованию, знание двух языков, способность к усидчивому труду. Такого можно и нужно учить, прививать ему штурманские навыки. А потом Беловеский, возмужав, усовершенствовав и развив приобретенный опыт, будет в свою очередь учить молодых офицеров. Так, и только так, идут вперед морские науки, и этот процесс не должны прерывать политические перемены в стране.
Была и другая причина: Беловеский очень подходил для экспедиции — он был красным. Среди офицеров такие очень редки. Влюблен в романтику мореплавания, любит паруса, шлюпки и, как ни странно, отличный строевик и стрелок.
Всё это напоминало Клюссу его собственную молодость, и он настоял на переводе Беловеского с посыльного судна «Улисс» на «Адмирал Завойко».
Штурман явился свежий, побритый, в отглаженном морском костюме. Лицо дышало бодростью и здоровьем.
— Вы уже отдохнули, Михаил Иванович?
— Так точно, Александр Иванович.
«Если поспал часа три — и то хорошо», — подумал Клюсс и стал подробно разъяснять, что нужно сделать к походу. Всё это он коротко записал в блокнот и, передав штурману, отпустил его:
— Действуйте. Вечером доложите, что сделано.
Сразу после обеда Беловеский вместе с рулевым боцманматом взялся за дело. Разбирал карты и лоции, выверял хронометры, делал береговые магнитные наблюдения, установил на верхнем мостике новый главный компас, завел журналы. На другой день всё было закончено, и командир разрешил ему провести последний вечер на берегу: отход завтра в полдень.