Беловеский ждал Глаголева, который пошел на «Улисс» за Степановым. Они организовали это свидание в конторе дока, хорошо угостив дежурного инженера, мрачного пожилого ирландца. Сейчас он громко храпел на диване в соседней комнате, рядом с начатой четырехгранной бутылью с изображением на этикетке вставшего на дыбы белого коня.
Медленно тянулось время, Беловеский поминутно поглядывал на часы. Придет ли Степанов? Он может отказаться. Наконец на дворе послышались приближающиеся шаги и приглушенные голоса.
— Я не знал, что это так далеко, Дмитрий Николаевич.
Беловеский сразу узнал голос своего бывшего командира. Скрипнула дверь, и он вошел в контору. Штурман не верил своим глазам. Степанов был в черном офицерском пальто, сиявшем золотом погон старшего лейтенанта. Всё на нём было в строгом соответствии со старой флотской формой.
Вслед за ним вошел Глаголев. Пододвинув Степанову стул, он занял позицию между ним и дверью. Степанов отодвинул стул в сторону и остался стоять. Его презрительный взгляд уперся в Беловеского, тоже вставшего из-за стола. Узнав наконец своего бывшего штурмана, командир «Улисса» насмешливо поклонился:
— Здравствуйте, большевик!
— Здравствуйте, Георгий Александрович, — спокойно ответил Беловеский, — имею к вам письмо от моего командира.
— Слышал об этом письме, но читать его не желаю.
— Ну что ж, дело ваше. Оно коротенькое, я вам сейчас его прочту.
Выслушав текст приглашения для переговоров, Степанов спросил:
— Только за этим вы меня и вызвали сюда?
— А разве это недостаточное основание? Ведь это последнее обращение России к вам лично, Георгий Александрович!
— Не смейте называть Россией вашу Совдепию!
— Так вы категорически отказываетесь от встречи с Клюссом?
— Я буду искать встречи для боя. Пусть он не надеется, что кто-нибудь из нас к нему перейдет. От всех сочувствующих вам мы постепенно избавляемся.
— Каким же способом? — с иронией спросил Беловеский. — За борт выбрасываете?
— Всеми возможными способами. И пусть господин Клюсс не думает, что его козни против нас не будут отомщены. Мы можем даже похитить его ребенка.
— Напрасно, Георгий Александрович, вы всё это говорите. Нет у вас ни территории, ни правительства. А преступников и в Шанхае судят.
— Будет и правительство, будет и территория. Мы еще вернемся в Россию, и всем вам не нездоровится.
— Что ж, простите за беспокойство. Пошли, Митя! — И штурман вежливо поклонился.
Степанов вдруг переменился в лице и сунул руку в карман пальто:
— Вы, большевик, отсюда не уйдете. Док окружен. Мы вас задержим до тех пор, пока господин Клюсс не отдаст нам Полговского.