Только под утро Павловский забылся тяжелым сном.
134
Во вторник после побудки загремели цепи: начались работы с якорями. Когда горнист протрубил повестку, «Адмирал Завойко» стоял только на правом якоре, разрезая форштевнем ослабевавшие струи прилива. Из трубы валил густой дым. Было пасмурное, но по-весеннему теплое утро. За кормой в легкой голубоватой дымке чернел силуэт пагоды, вокруг уже появилась нежная зелень молодой листвы: весна здесь начиналась рано.
Сразу после подъема флага снялись с якоря. Вызванные на палубу матросы построились двумя группами: на баке и на шканцах, лицом к левому борту. Прозвучал сигнал «захождения». На китайском крейсере труба задорно пропела ответный привет уходящему в море русскому кораблю, но сигнала флагами с традиционным пожеланием счастливого плавания поднято не было.
— Прощай, Шанхай! — оказал празднично одетый штурман, укрепляя на откидном столике у машинного телеграфа карту речного фарватера.
Клюсс молча усмехнулся и подумал: «Поздно мы отсюда выбрались. Всё проклятые деньги. Теперь рискуем опоздать на Камчатку к началу навигации. Ведь ещё и перевооружить корабль надо».
Озабоченный, но уверенный в себе, он стоял на мостике в длиннополом бушлате, щедро подбитом ватой в расчете на северный климат.
Обменявшись с иностранными кораблями трубными приветствиями, прошли вдоль парадного рейда Бэнда и начали лавировать по извилистому фарватеру Ванпу, в обгон целого флота парусных джонок. Через три часа вышли на мутные просторы Янцзы и по створам определили девиацию компасов. Было пасмурно и ветрено. Пассажиров начало укачивать. Только Наталия Мечеславна в сопровождении инженер-механика Скворцова бодро прогуливалась по палубе.
— Пойдем проливом Броутона, — сказал командир штурману, — подальше от благословенной Страны восходящего солнца.
Утром следующего дня Клюсс приказал опробовать орудие. Было сделано восемь боевых выстрелов, за наводчика стал комиссар. Ночью шли с затемненными огнями и склянок не били.
Пролив Броутона встретил «Адмирала Завойко» свирепым норд-вестом. Бак и мостик кропило соленой водой. Не успел штурман принять вахту, как лопнул штуртрос. Застопорили машину. Рулевые побежали на ют, немедленно был введен в действие рулевой привод Дэвиса, но корабль уже стал лагом к волне. Качка доходила до 30 градусов, а тут ещё сильный удар волны в перо руля поломал один из ползунов привода, руль окончательно вышел из строя.
— Руль на стопор! Одеть румпель! Завести тали! — командовал штурман, стоя по колено в воде на юте.
Работали быстро и слаженно: через три минуты был дан ход и рулем стали управлять румпель-талями по командам с мостика. Корабль снова стал носом против волны. Качка прекратилась, штуртрос срастили, и рулевое управление с мостика было восстановлено.