«Наверное, где-то здесь погиб «Лейтенант Дыдымов», — подумал штурман, меняя в своей каюте промокшее платье. Он ещё не знал о второй катастрофе, постигшей белую флотилию: у северной оконечности острова Формоза выскочил на риф и погиб тральщик «Аякс». Из всего экипажа и пассажиров спасся только его командир. Когда исковерканный и залитый прибоем корабль лег набок, Петренко ухитрился забраться в ещё теплую дымовую трубу. Она и защитила его от ярости грохотавших всю ночь и весь следующий день свирепых валов океана…
После шести дней бурного плавания завойковцы увидели наконец русскую землю. Это был полуостров Гамова, увенчанный горой Туманной, которую штурман сразу узнал. Клюсс сообщил во Владивосток, что предполагает быть на рейде с рассветом, и просил указать, где следует стать. Береговая радиостанция радиотелеграмму приняла, но ответа не последовало.
Когда уже совсем стемнело, открылся маяк Скрыплева, и около полуночи, включив ходовые огни, «Адмирал Завойко» подошел к проливу Босфор Восточный.
Командир вызвал штурмана:
— Передайте наши опознавательные, Михаил Иванович, на мыс Басаргина. Там должна быть батарея.
Штурман защелкал ширмой сигнального фонаря.
Вот наконец и хорошо знакомая бухта Золотой Рог. На палубу высыпали почти вся команда и все пассажиры. Тихо журчит вода, да хлюпает во чреве корабля мокровоздушный насос. В городе редкие огни. Бухта как будто пуста. Но вот у берега, почти у штабной пристани, огромный силуэт военного корабля.
— «Касуга»! — с удивлением узнал штурман. — Ещё не ушли, канальи!
— Смотрите за пеленгом! — отозвался командир.
Уже стали на якорь, когда со штабной вышки просигналили: «Какое судно пришло?»
— Ответьте ему только наше название и ни в какие переговоры не вступайте, — приказал Клюсс.
На мостике все притихли, лишь стучал ключ клотиковой лампы.
— Вот мы и дома, — сказал Глинков.
— На Родине, — взволнованно поддержал Павловский, пожимая руки Глинкову и подошедшему Клюссу.
Убирая в штурманской рубке карты, Беловеский вспомнил о Наташе, о жизни, полной опасностей и тревог. Он будто заново ощутил запах смолистого дыма костров, талого снега, душистого сена. Всё его существо охватила нежная грусть по манящим вдаль лиловым гребням хребтов, низкорослому дубняку, мерцающим огонькам спрятанных в тайге деревенек… Неужели всё это навсегда прошло? Прошло только потому, что Наташа, его Наташа, сделалась миссис Уиллбоу?.. Да… Перекочевав в другой мир, она умерла для него, хотя в сознании и продолжает жить её прежний образ… Он моряк. Важнее лирических воспоминаний военная служба. Ей он отдаст свои силы и помыслы…