«Ну как это так? Остаться, бросить катер. Что команда про нас подумает?.. Нет, это не по-флотски. Пойду один», — решил Шейнин.
Прощаться он не стал. Будут отговаривать, а то и силком оставят. Видать, отчаянные ребята, и Серега к ним прибился… Выйдя на тропинку, Шейнин быстро зашагал навстречу рокоту прибоя, а отойдя немного, бросился бежать. Подходя к катеру, он думал, что поступил правильно. Но не следует выдавать и товарища. Сейчас время такое: каждый за себя решает. А скажет — начнут искать, ловить. Накажут, а то ещё под суд отдадут. Лучше сделать вид, что он ничего не знает.
— А где Казаков? — спросил старшина катера.
— Да сейчас подойдет. Пошел с ребятами в магазин нож покупать. Вот такой же, — отвечая Шейнин, протягивая Орлову нож.
Тот попробовал лезвие большим пальцем:
— Да, нож знатный. Такого во Владивостоке не купишь… Только не опоздал бы Казаков.
Шейнин промолчал. Прошло полчаса, Казакова не было. Наконец показались пассажиры, штурман и провожающие.
— Собирайте всех, Орлов. Сейчас отваливаем, — распорядился штурман.
Все были в сборе, а Казакова всё не было.
— Я пойду поищу его, и мы вернемся на заводском катере, а вы отваливайте, — предложил комиссар,
— Обязательно найдите, товарищ Павловский. Наверное, хватил лишнего, — сказал Якум, садясь в катер.
— Тогда уж и Шейнина возьмите, товарищ комиссар, — посоветовал штурман, — он вам покажет, где его оставил.
— Да не надо! Где он его оставил, там его уже нет. Я видел, куда они ходили. Тут новый человек, а тем более в матросской робе, у всех на виду.
— Ну, вам виднее. Губанов! Заводите мотор. Прошу всех по местам! — И катер отвалил…
Павловский вернулся только ночью, когда погода начала портиться. Вернулся один: Казакова нигде не было, и никто о нём ничего не знал. Комиссар был в отчаянии: «Как это я не заметил настроения Казакова, не придал значения его желанию не возвращаться во Владивосток. Вовремя с ним не побеседовал, не сумел к нему подойти. Вот он и принял самостоятельное решение. Нет, обязательно нужно с рассветом организовать поиски и вернуть его на корабль».
Командир в присутствии комиссара и штурмана учинил Шейнину строгий допрос. Припертый к стене матрос рассказал всё и, получив серьезное внушение, был отпущен.
Клюсс сурово взглянул на комиссара:
— Теперь всё ясно, Бронислав Казимирович. Проморгали вы со штурманом нашего единственного комендора. Надо было вам обоим сразу идти туда вместе с Шейниным. А теперь Казакова спрятали и искать его бесполезно. Да и не можем мы здесь задерживаться из-за дезертира. Таких нам не надо. Все за одного и один за всех. Вот это и надо внушать команде на примере Казакова. А сейчас ложитесь спать. В четыре снимаемся.