* * *
— Не вина руды, что из неё сделали острый клинок, а не плуг. Магия — всего лишь инструмент. Человек избил своего соседа палкой, ты же не станешь утверждать, что дерево — плохое.
— Почему они нас ненавидят?
— Страх. Однажды платой за нашу помощь может стать и их жизнь. Многие ли захотят добровольно пожертвовать собственной жизнью, для того чтобы жили другие? Так-то, мальчик. Наши ритуалы жестоки, но они позволяют спасать сотни жизней. Наши исследования омерзительны, но благодаря им получаются новые магические знания. Правда, тех, ради кого мы всё это делаем, это волнует мало. Добрые дела быстро забываются, мальчик.
С высоты холма он видел мёртвое селение, словно на ладони. Появление Леклиса спутало все его планы. Орки перебили все умертвия, и почти в это же время прибыло посольство эльфов. Была надежда, что, не разобравшись, эльфы нападут на орков, но она растаяла, когда он увидел разговаривающих Леклиса и Артиса. Теперь не удастся помешать посольству прибыть в столицу Восточного королевства. Эльфы будут настороже, а среди них несколько очень неплохих магов.
«Что ж, — подумал маг, скрываясь в лесу, — эту битву мы проиграли, но войну всё равно выиграем».
Первый этап завершён. Пусть он пошёл немного не так как он хотел — всё это мелочь, подготовка. Рассветная Империя агонизирует, она всё ещё сильна, но дни её уже сочтены. Он не зря прожил эти пять лет, и мог гордиться проделанной работой. Ещё недавно могучий, дуб стал стремительно дряхлеть и сохнуть. В его теле поселились жучки, подтачивающие древесную плоть изнутри. Он ещё может противостоять грозной буре, но уже не выдержит яростного урагана. Построенная на лжи, Империя падёт, а потом придёт и черёд остальных.
По густому снегу он шёл легко и свободно, словно паря над ним, следов за магом не оставалось. Наконец, миновав подлесок, он остановился на небольшой поляне. Десять обездвиженных безмолвных фигур с ужасом следили за его появлением.
— Осталось нанести последний штрих… Не вина руды, что из неё сделали клинок, — пробормотал маг, словно заклинание, слова своего старого учителя и вынул тонкий кинжал с белоснежным костяным лезвием.
Когда-то давно, словно в другой жизни, этот кинжал забрал жизнь его учителя.
В тот день он научился ненавидеть.
* * *
Орки открыли створки дверей, и посольство оказалось в огромном овальном зале. Магические светильники давали ровный свет. Неподвижные тени застыли на полу из неброского серого гранита. Два ряда колонн по центру образовывали проход к возвышению из красного с белыми прожилками мрамора, на котором возвышались два трона. Один просто огромный, в нём легко смогли бы разместиться два человека. Второй трон — точная копия первого, но гораздо меньше и, на взгляд Эйвилин, гораздо удобней.