Илион тихо застонал, Эйвилин прошептала ему что-то успокаивающее на эльфийском и поцеловала в лоб. Будоража во мне доселе незнакомое чувство ревности. Не обманула ли она меня, назвав этого эльфа братом?
Проклятье Падшему! Когда я стал таким подозрительным?
Оставив эльфийскую парочку наедине, я раскрыл двери и вышел на небольшой балкон.
Мезамир сидел на узких каменных перилах, прислонившись спиной к стене, и задумчиво любовался вечерним небом.
— Давно здесь? — спросил я, ничуть не удивляясь его присутствию.
— Почти с самого начала. Этот эльф мне сразу не понравился.
— Почему не вмешался?
— А надо было? — усмехнулся вампир. — Тебе ничего не угрожало.
— Ты ничего не слышал, — проговорил я вполголоса, настороженно оглядываясь назад. Эйвилин была слишком занята и не заметила нашего разговора.
Он молча кивнул в ответ и бесшумно спрыгнул вниз. Тут же третий этаж! Я перегнулся через каменные перила, вглядываясь в темноту под стенами. Никого. Тихий смешок раздался откуда-то сверху. Поднимаю голову, но вновь никого не нахожу.
Этот мальчишка неисправим. Ему больше подходит роль шута, а не убийцы.
— Леклис, — окликнула меня Эйвилин.
Тщательно закрываю дверь на балкон и возаращаюсь к эльфийской парочке. Тут мало что изменилось. Илион так и не пришёл в сознание и тихо стонал. Хорошо она его приложила…
— Ты в порядке? — спросил я, заметив, что и сама эльфийка выглядит не лучшим образом.
— Все хорошо. — Она попыталась улыбнуться в ответ, но получилось это у нее плохо. — Просто устала.
— Постарайся забыть свои видения. Всё будет в порядке.
— Хорошо, — неожиданно легко согласилась она.
* * *
Чьи-то сильные руки поднимают его и несут к выходу. Яркий солнечный свет режет глаза даже через опущенные веки. Хилое тело мальчика охватывает дрожь — это жизнь вливается в ослабшие мышцы, возрождая их. На лице отражается боль, он зажмуривает глаза и крепко сжимает зубы. Он не будет кричать и плакать. Внезапно боль проходит, лишь в ногах остаётся странное покалывание. Его сморил сон, ему казалось, что его куда-то везут. Голоса… Они кружились вокруг него. Убаюкивали и успокаивали. Холодная рука прижимается к его лбу:
— У мальчишки признаки сильнейшего Дара. Где вы его нашли, Мастер?
— В рабском бараке какого-то дрянного Младшего Дома в городишке на южной границе. Он так ослаб от голода и побоев, что не мог ходить.
— От мальчишки за милю разит Даром! Я никогда не видел ничего подобного! Неужели маги ничего не почувствовали?
— Хорошо если так.
— Вы думаете — они знали?
— Более чем уверен. Эти заносчивые мерзавцы готовы пылинки сдувать с любого, даже самого слабого, носителя стихийного Дара, но они и пальцем не пошевелят ради кого-то из наших.