Крики слышались ему всю дорогу.
На пути его обгоняли казаки, пешие и конные, мужики, голытьба, пьяные, веселые…
Он слез с коня, сдал его какому-то пьяному казаку и тихо вошел на струг.
— Кто? — окликнул его голос.
— Я! Василий!
— А! Ты! — сказал ему Фролка. — А братан упился и спит. Я вполпьяна. Хочешь пить?
— Браги, пожалуй!
— Браги? Эх ты, а еще казак. Иди, у нас варенуха есть!
Он ухватил Василья за руку и потащил в рубку. Там, лежа на полу, сидя на корточках, пьянствовали есаулы, говоря промеж себя вполголоса.
— Ныне еще тысячи три прибавилось, — говорил Ус. — Силы у нас — ух! Пока до Москвы дойдем, сто тысяч будет!
— Ну уж? — усомнился Фролка.
— Верно! Ты считай — мордвы сколько, чувашей, опять татарва из-под Казани. Что мухи на мед, все идут!
Василий пристроился в углу и под их говор заснул тяжелым сном.
Виделись во сне ему убитые, видел он опять стрельца с ножом, мамку, исступленно вопиющую… Стенька Разин махал саблею и кричал: "Всех бейте!" Василий бросился на старика, а в это время Наташа вдруг встала бледная, с расширенными глазами и кричит: "Не губи его, меня потеряешь! Его бей!" — и указывала ему на Разина, а Разин, скаля белые, острые зубы, отвечал: "Меня сабля не берет, пуля не трогает. Режь, Василий, и свою лебедку!" А потом вдруг обратился в ясного, светлого воина. "Я князь Прилуков! И тебе смерть! А Наташа моя! Моя!" — закричал Василий и проснулся. Утренний свет пробивался в рубку. Есаулы вставали и вылезали из-под низких дверей.
— Подымайся! — говорил Василию Фролка. — Брат в город едет. Нас уже кликал!
Василий поспешно вскочил и, чтобы отогнать впечатление сна, быстро вылез на палубу. Яркое солнце уже играло на воде.
— Здравствуй, батюшка Степан Тимофеевич, — громко кричали астраханцы и бежали толпою за Стенькою Разиным, когда он на другое утро въезжал в город, окруженный своими есаулами, с Фролкою и Васильем подле себя.
— Здравствуйте, детки! Здорово, ребятушки! — говорил весело Стенька и, выехав на площадь, остановил коня и поднял руку. Толпа сразу замолкла. — Говорили вам вчерась мои есаулы про славное казачество! — заговорил Стенька. — Ну вот, так все вы теперь казаки будете. Идите в поле, и там я присягу возьму с вас!
— В поле, в поле! — закричали вокруг, и толпа бросилась бежать к городским воротам.
Площадь опустела. Стенька Разин оглянулся.
У раската грудою лежали трупы: лдни были с отсеченными головами, другие с разбитым черепом, третьи просто удушенные. Казалось, все они намокли в крови, потому что вокруг них была топкая кровавая грязь. То тут, то там валялись руки и ноги…