Девушка повесила картину, поправила густые волосы и улыбнулась Григорию.
— Гриша, давай сегодня в гости не пойдем, давай кого-нибудь к себе пригласим.
Расстегнув пуговицы форменной куртки, Григорий вытер пот со лба.
Он подошел, обнял свою жену и почувствовал под шершавыми от мозолей ладонями шелковую ткань рубашки и теплоту женского тела.
— Никуда не пойдем и никого приглашать не будем.
Анна обняла его за шею голыми руками. Григорий отнес жену на кровать и начал целовать.
Никакой боли не было, только животное, сладкое наслаждение, при котором понятие стыда уходило в небытие. Наконец-то была свобода в действиях рук и в поцелуях. Свобода выражения своих эмоций.
Как же великолепно было видеть затуманенные страстью глаза любимого мужчины. Тело Григория оказалось гораздо мощнее, чем думала Аня. Он действовал со всей нежностью, боясь причинить боль, но вскоре перестал осторожничать и любил Анну так, как ни одну женщину. Анна плакала от счастья.
Когда через два часа Григорий заснул, Анна сходила в ванную, вымылась и вернулась в кровать с решительным намерением. Он провела руками по груди мужа, по животу, опасливо погладила между ног, изучая родное тело.
Григорий проснулся, увидел над собой Анну.
— Так не бывает…
— Бывает. Когда ждешь этого полгода каждый вечер и каждое утро, бывает. Просыпайся, мой любимый.
* * *
Список, выданный Аристархом, включал четыре адреса детских домов, в которых были официальные отделения для детей, рожденных от родителей с последствиями лучевых болезней.
В Минск Лёнчик решил не соваться, в столице все-таки мог царить хоть какой-то порядок, другое дело на периферии; он сразу направился в Гомель.
Там он, не теряя времени, лихо объехал два детских дома, решительно вламывался внутрь и спрашивал дежурную сестру или охранника, интересуясь, как записаться на прием к заведующей по поводу усыновления ребенка. Тетка или охранник, вначале смотревшие волком на богатого и самоуверенного красавца, при виде нескольких «зелененьких» тут же меняли тон и даже разрешали посмотреть на детишек через ограду.
Одного посещения хватало, чтобы понять: если у некоторых воспитанников и есть некоторые способности, то это не совсем то, что искал Лёнчик. Не «пробивало» его рядом с детьми, и все. Пару раз он чувствовал, что от ребенка «тянет» или он «фонит», но не настолько, чтобы рисковать и тащить его в Топь через Белоруссию и всю Россию.
В гомельской гостинице со спартанской обстановкой Жора, приодевшийся в новый джинсовый костюм, купленный на авансовые деньги, разложил на журнальном столике карту Белоруссии, рядом водрузил пакет с пирожками, купленными за смешные деньги.