— Очень. — И поскольку он заулыбался, стала убеждать его: — Правда, правда!
— Я вам верю. А почему вы за него вышли? — спросил он со свойственной ему живостью.
Она ответила не колеблясь:
— Потому что была уверена, что не пожалею. Я хотела добиться чего-то в жизни и знала, что он мне поможет.
— Чего же вы добиваетесь? — чуть насмешливо спросил он.
— Понимаете, мои рисунки — это форма самовыражения. Я знаю, что не остановлюсь на достигнутом, я много чего еще хотела бы создать… — с убеждением заявила она.
— Уверен, вы преуспеете.
Она раскрывалась ему, и потому в ее голосе зазвучали резкие порывистые нотки, он же получал удовольствие, видя, как между ними завязывается более близкое знакомство.
— А вы почему женились?
— Потому что любил, — с хитрым видом отвечал он.
— Вы хитрите!
— Как это?! Вовсе нет. Это чистая правда.
— На всех, кого любят, не женятся, — стала возражать она. — Любить и жениться — разные вещи. Любить недостаточно.
Он молча выслушал очевидные истины. И лишь улыбался, вновь подпав под ее обаяние, заставлявшее забывать, что она изрекает банальности. Затем завладел ее рукой.
— У вас красивый перстень, — проговорил он, склонившись над ее рукой.
«Что именно он рассматривает?» — думала она. На ее взгляд, он слишком придвинулся к ней со своим дыханием и запахом тела, а значит, и она попала в зону его обоняния. Это повергло ее в страшное смущение. Она была из тех женщин, для которых близость тел невозможна без долгого привыкания. Она зарделась — пот выступил у нее на висках — и отняла руку. Она не была готова к тому, чтобы позволить дотрагиваться до себя, его же в эту минуту охватило такое жгучее, до боли острое желание, которого ему больше к ней не испытать Позднее он ее спросит: «Я чувствовал, что вы не готовы но не понимал почему». Она же не сможет ничего ответить, кроме неопределенного: «Я думала, что не могу быть с вами, пока беременна». А он удивится: «Почему? Вы думали, я не люблю беременных женщин?!»
— А разве вы не любили своего мужа, выходя за него?
— Конечно, любила.
— Вот видите! — И вдруг спросил: — Он был вашим первым мужчиной?
Его вопрос прозвучал вполне естественно, он вовсе не желал вести себя по отношению к ней грубо, застигать врасплох или что-либо подобное. И потому она не изумилась его дерзости и ответила очень спокойно. Он ощущал, что между ними возникает нечто вроде сообщничества. Она казалась такой чистой, что он решил: сейчас она снова покраснеет, ощутит неловкость. Но, оказалось, не мысли и не слова вгоняли ее в краску, а конкретные, самые обычные действия и жесты.