– Разве можно жениться на родной тетке? – спросил удивленный Аурелиано Хосе.
– Не только на тетке, – ответил ему один из солдат. – Ведь ради чего воюем мы против попов? Чтобы каждый мог жениться хоть на собственной матери.
Через две недели после этого разговора Аурелиано Хосе дезертировал. Амаранта показалась ему более поблекшей, чем он ее помнил, более печальной и сдержанной, приближающейся уже к последней грани зрелости, но пылкой, как никогда в темноте спальни, как никогда возбуждающей в своей воинственной обороне. «Ты животное, – говорила загнанная его преследованиями Амаранта. – Разве ты не знаешь, что жениться на тетке можно только с разрешения папы римского?» Аурелиано Хосе обещал отправиться в Рим, проползти на коленях через всю Европу и поцеловать туфлю его святейшества, лишь бы Амаранта опустила свои подъемные мосты.
– Дело не только в разрешении, – отбивалась Амаранта. – Ведь от этого дети рождаются со свиными хвостами.
Аурелиано Хосе был глух к любым ее доводам.
– Да пусть хоть крокодилы родятся, – умолял он.
Однажды на заре, побежденный муками неудовлетворенного желания, он отправился в заведение Катарино. Там он нашел дешевую ласковую женщину с обвисшими грудями, на время успокоившую его страдания. Теперь он пытался одолеть Амаранту напускным презрением. Проходя по галерее, где она строчила на швейной машине, с которой управлялась удивительно ловко, он не удостаивал ее ни одним словом. Амаранта почувствовала, будто у нее гора с плеч свалилась, и вдруг, сама так и не поняв отчего, снова стала думать о полковнике Геринельдо Маркесе, вспоминать с тоской вечерние партии в шашки, и ей даже захотелось увидеть полковника в своей спальне. Аурелиано Хосе и не представлял себе, как много он потерял благодаря своей ошибочной тактике. Однажды ночью, не в силах играть дальше роль безразличного, он снова пришел в комнату Амаранты. Она отвергла его с непоколебимой решительностью и навсегда задвинула щеколду на двери.
Через несколько месяцев после возвращения Аурелиано Хосе в Макондо в дом пришла пышнотелая, благоухающая жасмином женщина с ребенком лет пяти. Женщина заявила, что это сын полковника Аурелиано Буэндиа и она хочет, чтобы Урсула окрестила его. Происхождение безымянного дитяти ни у кого не вызвало сомнения: он был точно такой же, как полковник в те времена, когда его водили смотреть на лед. Женщина рассказала, что мальчик родился с открытыми глазами и взирал на окружающих с видом превосходства и что ее пугает его обыкновение пристально, не мигая, смотреть на предметы. «Вылитый отец, – сказала Урсула. – Не хватает только одного: чтобы от его взгляда стулья сами собой двигались». Мальчика окрестили именем Аурелиано и дали ему фамилию матери – по закону он не мог носить фамилию отца до тех пор, пока тот его не признает. Крестным отцом был генерал Монкада. Амаранта потребовала оставить ребенка ей на воспитание, но мать не согласилась.