С этого времени обе женщины почти все время проводили в бомбоубежище. Домой приходили только под вечер, чтобы приготовить пищу, немного поспать и рано утром снова уйти в переполненный людьми подвал. Тяготы и проблемы горожан обострялись с каждым днем. Особенно остро вставала проблема нехватки пригодной для питья воды: многие водокачки были разбиты, к другим было не пробраться из-за завалов и очередей. Выручали водовозки, но они ездили не регулярно и все реже.
К двадцать пятому апреля перестали включать сирены воздушной тревоги. Примерно в эти же дни прекратился выпуск последних газет. Несмотря на радиосводки и официальные сообщения в настенных листовках «Панцербэр», они многого не знали и совершенно не представляли себе ситуацию. Потом не стало и этих источников информации, только слухи, порой самые фантастические. Был среди них и такой: с Западом заключен мир и военный союз, и теперь англо-американцы вместе с немцами идут освобождать Берлин от большевиков.
В самом конце апреля, выглянув как-то в окно, Изольда увидела отступающих немецких солдат. Они бежали, отстреливаясь, а из-за поворота на улицу вползали танки.
— Дождались, — сказала Изольда и начала собирать в сумку продукты и бутылки с водой.
— Как же мы теперь пройдем в бомбоубежище? — испуганно спросила Эрна.
— Главное — проскочить улицу, а там проберемся дворами.
Они заперли дверь квартиры на ключ и стали спускаться. Некоторое время стояли внизу в подъезде, выжидая момент. Когда улицу вдруг заволокло клубами пыли и дыма, Изольда схватила Эрну за рукав, и они бросились на противоположную сторону, осыпаемые цементной крошкой. При этом Эрна явственно услыхала свист пуль.
Дальше было легче. Дворами перебрались на соседнюю улицу и юркнули в знакомый подвал. На нижних ступеньках у входа, как обычно, стояли дежурные. Парень и девушка с черными треугольниками Гитлерюгенда на рукавах окликали всех, кто искал укрытие.
— Ну, все, — возбужденно проговорила Изольда, когда они расположились на свободном участке пола, — Моабит уже в руках русских. Значит, скоро все должно закончиться.
Проведя весь день тридцатого апреля в душном от запаха лекарств, пота и давно загаженного туалета бомбоубежище, Эрна не знала, что сегодня части 7-й американской армии вошли в Мюнхен. В Баварии закончилась война. А десятью днями раньше был взят Нюрнберг. А еще десятью днями раньше — Ганновер. Рейх стремительно сжимался, как с запада, так и с востока, теряя города и промышленные районы, крепости и окруженные армейские группировки. Вот уже много дней его столицу не бомбили союзники. Но не потому, что пошли на замирение, просто Берлин был почти две недели как в полной власти русской фронтовой артиллерии. А к этому дню процентов на восемьдесят и вовсе занят противником.