Эрне досталась корзина белых роз. Другим — красные, розовые, оранжевые. Раскладывать цветы следовало в определенном порядке, создавая некий пятнистый узор. «Только бы не поднялся ветер», — молили Бога руководители. Впрочем, бутоны вместе с короткими стеблями были достаточно тяжелы, так что небольшой ветерок этого солнечного дня не мог бы их пошевелить.
Потом школьников собрали на тротуарах, выдав каждому треугольный флажок. Вдоль бордюров выстроились полицейские в киверах с конскими хвостами. Появились группки эсэсовцев в черном. Все ждали.
Ждали Гитлера. Вчера, четырнадцатого марта, он въехал в засыпанную цветами Вену и объявил Австрию частью Великогерманского рейха. Под колокольный звон он произнес с одного из балконов Хофбурга взволнованную речь, и само слово «Австрия», как думали тогда многие, навсегда ушло в историю. Теперь это была территория Остмарк.
Для подавляющего числа немцев аншлюс оказался полной неожиданностью. Это было какое-то чудо, подвластное только гению фюрера. Все свершилось так легко и быстро, что мало кому могло прийти в голову, что несколько последних дней Германия стояла на пороге войны. Только непосредственные участники и архитекторы аншлюса да не спавшие несколько последних ночей генералы верховного командования знали об этом.
Но все обошлось. В Мюнхене теперь ждали возвращения героя и триумфатора. Предполагалось, что он заедет сюда проездом из Вены и, как всегда, остановится в своей квартире на Принцрегентенштрассе, 16. Хотя бы на несколько часов.
Три больших балкона второго, третьего и четвертого этажей, расположенных на угловой части фасада между двумя пятигранными эркерами, были украшены тяжелыми гирляндами из искусственных цветов и красных лент. С верхнего балкона свисало огромное красное полотнище с золотым орлом, оттягиваемое внизу гигантскими шнурами тяжелой бахромы. С подоконников эркеров и окон боковых фасадов свисали небольшие красные штандарты с вышитыми на них золотой нитью не всегда понятными для Эрны символами.
Но с аэродрома Мюнхен-Обервизенталь все не было известий. А потом узнали, что самолет фюрера пролетел не то прямо в Берлин, не то в Нюрнберг.
Все стали расходиться. Первыми исчезли эсэсовцы, потом полицейские. Заметно поубавилось и начальства из местного партаппарата и Гитлерюгенда.
— Что же теперь будет с цветами? — недоумевала Эрна. — По ним никто не поедет?
Поступила команда аккуратно собрать розы обратно в корзины. Их решили использовать вторично, на этот раз у «Мемориала славы» Фельдхеррнхалле. Теперь уже не сортируя по цвету, цветы сложили в корзины, полили из леек водой и погрузили на грузовики. Когда машины уехали, Эрна заметила возле тротуара среди облетевших лепестков небольшую белую розу. Бутон ее был еще узким и тугим, только обещая раскрыться. Она подняла цветок и положила в портфель.