– До свидания, господин лекарь.
Упорный привратник упрямо шагал за лжелекарем аж до самых Пятибашенных ворот, где тоже пришлось разыграть некую интермедию, точнее сказать – пантомиму. Зайти на постоялый двор, поулыбаться выскочившему навстречу хозяину, небрежно кивнуть кому-то, сидящему в трапезной, потом, уходя, помахать рукою.
А вечером было все тоже – старый ипоходрик Никомедис, снадобья, неразговорчивые доносчики слуги.
– А ну-ка, откройте-ка пошире рот, любезнейший господин! – глубокомысленно прищурив левый глаз, командовал Лешка. – Так-так-так…
– Что «так-так-так»? Ваши мази не помогают?
– Не все сразу, господин Никомедис, не все сразу.
– Слышал, вы уже имеете клиентов и здесь, в Константинополе? Быстро нашли.
– Да, это все старые знакомые, как-то встречались в Никополе. Поднимите-ка руки… Так-так, выше! Теперь медленно опустите и выдохните… Нда-а-а…
– Что? Что такое?
– Не нравятся мне ваши руки, господин мой! Как-то они странно подрагивают… Вот, вытяните-ка их вперед… Видите?
– Да… Действительно, подрагивают! К чему бы это?
– Плоховато дело! Но ничего, вылечим, и не такое лечили – мазей и снадобий у меня хватит.
– Когда прикажете подавать ужин, господин? – В кабинет заглянула кухарка – морщинистая, крючконосая, высохшая, словно старая вобла. А вот одета, по сравнению с другими слугами и даже с самим хозяином – можно сказать, с претензией. Нет, убого, конечно – какая-то бурая кацавейка поверх длинной нижней туники из грубого холста, убого, убого… Однако почему же у старшего тавуллярия вдруг возникла такая мысль, что – с претензией? Чем же старухина одежка отличалась от одеяния всех прочих в этом дурацком доме? Чем?
Черт, экономка слишком быстро ушла – не рассмотреть. Что же все-таки так зацепило взгляд? Какая-то мелочь… Но ведь была же она, эта мелочь, была…
– Ваши слуги ужинают здесь же, в доме?
– Вы слишком любопытны! Я же уже предупреждал! Да и вообще, скоро ли закончится лечение?
– О, прошу покорнейше извинить! – Алексей сложил перед собой руки. – А вот насчет лечения… Вы же сами только что видели свои руки. Ведь дрожат!
– Дрожат, – согласился старик с некоторым испугом. – И все же – договоримся с вами продолжить лечение до воскресенья!
– До воскресенья?
– Именно! В воскресенье, – Никомедис вдруг улыбнулся. – В воскресенье у меня как раз будет удобный случай проверить, как действует зелье… И действует ли оно вообще!
Поднявшись с лавки, старик с важностью удалился, бросив на прощанье быстрый злой взгляд – словно сыч зыркнул. Даже спокойной ночи не пожелал, черт старый!