***
Как вновь прибывшему ко двору, Гавину не выделили собственной спальни. У него не было ни могущественных или богатых связей, ни именитого титула, да и его богатство было недостаточным. Однако ему удалось завладеть небольшой спальней возле главного зала, запугав ее бывшего владельца резкими командами и грозным видом. И хотя там не было полного уединения, ему не нужно было раскладывать соломенный тюфяк в зале, где невозможно было лечь спать до тех пор, пока его не покинут последние дамы и господа.
В укромном отдаленном углу положил свой тюфяк его человек, Салек. Салек оставался с ним дольше всех его слуг. Салек был тихим и молчаливым, и поэтому многие не считали его умным. Но среди людей Гавина никто не делал такой ошибки, особенно после первого знакомства. Когда Салек говорил, ему подчинялись так, словно это был сам Гавин.
Из всех людей Гавина только один Салек знал о цели их пребывания при дворе регента. Он один был свидетелем реакции Гавина, когда тот впервые увидел повзрослевшую Риа. Она сидела за столом далеко от них, близко к королевской семье.
Гавин узнал ее с первого взгляда, как и ожидал. Он разглядел черты ее лица от изогнутых темных бровей до нежной шеи, грациозно выступавшей из выреза простого платья из темно-голубого бархата. Гавину казалось, что она затмевала собой любую женщину в ярком платье и со сверкающими бриллиантами.
— Что ты думаешь о моем выборе, Салек?
— Я думаю, тебе придется сражаться за нее.
Гавин улыбнулся. У Салека это была самая высокая оценка красоты Риа, так же как и предупреждение о том, что предстоит. Но Гавину не нужны были никакие предупреждения. Он должен был встретиться с Лаоклейном Макамлейдом, и он знал, чего ему следовало ожидать от такой встречи.
— Тогда, — тихо произнес он, — я буду сражаться за нее. А ты?
— Я буду сражаться вместе с тобой. — Красивые черты лица Салека оставались спокойными, а его светлые зеленые глаза — ласковыми.
Но, по правде говоря, Гавин нуждался в этом заверении не больше, чем в предупреждении. Салек был предан ему всем своим существом, и он любил сражаться.
— У нас будут союзники?
Гавин пожал плечами:
— Не знаю. Олбани занят своими собственными делами - ведь он стремится сохранить за собой регентство. Малолетний король, скорее всего, не имеет власти. Но дело в том, что я не столько хотел бы иметь союзников, сколько не хотел бы иметь врагов. Человек сам по себе может сделать многое, если у него будет мало противников.
— А этот Макамлейд может поднять других на свою сторону?
— Он может поднять всю Северную Шотландию, — спокойно отозвался Гавин. — Но, — добавил он, — мы не в Северной Шотландии.