Донна осматривала ее ноги. Она растопырила ей пальцы, словно искала следы от уколов, и замерла.
Донна не стала возражать, ограничившись тем, что сделала очередную пометку в своем бланке.
— Хорошая моторная реакция. А теперь я попрошу вас подвинуться на край кушетки и лечь.
Калеб инстинктивно втянул живот, защищая пах. Он знал, что должно было сейчас произойти. Проклятье, он же своими руками доставал из багажника медицинский набор для проверки на предмет изнасилования!
Мэгги уставилась на Калеба.
— Зачем?
Он скорее предпочел бы оказаться в глухом переулке с перспективой получить пулю в спину, чем встретить этот темный, настороженный взгляд.
— Я должна произвести вагинальный осмотр, — пояснила Донна.
— Чтобы оценить полученные тобой повреждения, — подхватил Калеб.
Как будто от этого вторжение в ее тело и личную жизнь обретало видимость законного и даже необходимого нормального действия.
— Это должно помочь мне?
Он хотел в это верить. Должен был верить.
— Это поможет тебе, — ровным голосом заявил он, — и поможет мне поймать того, кто так поступил с тобой.
Мэгги склонила голову к плечу, не сводя с него глаз.
— Ты хочешь этого?
Нет, он этого не хотел. Он не хотел, чтобы кто-нибудь еще прикасался к ней. Никто, кроме него.
Руки, засунутые в карманы, сжались в кулаки.
— Да.
Она неловко приподняла плечо, соглашаясь, а потом послушно опустилась на кушетку. Когда она пошевелилась, бумажное платье скомкалось под ней.
Рядом на столе стоял открытый медицинский набор для освидетельствования на изнасилование, и в нем ровными рядами выстроились пузырьки, флаконы и предметные стекла. Калебу еще никогда не доводилось присутствовать при вагинальном осмотре. Его бывшая жена, Шерили, даже не упоминала в разговоре с ним о своих визитах к гинекологу, ограничиваясь одними лишь жалобами.
У мужчин все легко и просто. Ты не представляешь, что это такое.
Она была права.
Калебу уже доводилось расследовать случаи изнасилования в Портленде. Но тогда он ждал за занавеской в крохотном медицинском кабинетике, чтобы заполучить в свое распоряжение улики и допросить пострадавших. Нет, они вовсе не были ему безразличны. Он беспокоился о них и переживал вместе с ними. Но до сих пор его не вынуждали присутствовать при повторном надругательстве над их телами и достоинством. До сего времени ему не было нужды представлять, каково это — лежать на спине с раздвинутыми ногами, пристегнутыми металлическими захватами, и чувствовать, как кто-то чужой и незнакомый возится у тебя между бедер.
Ему становилось не по себе все больше, пока он смотрел, как Донна брала мазки и вводила зонд. Мэгги выдержала осмотр в стоическом молчании, ее затуманенные глаза были полузакрыты.