Вскоре все до единого бывшие «грешники» лежали у его ног в позах, не оставляющих сомнений, что их мертвое состояние окончательно и бесповоротно. Сталкер с ног до головы был залит кровью врагов.
— Красивое представление, — сказал Фармер.
Борланд вновь шагнул к нему.
— Никто не заслуживает умереть дважды, — произнес он.
— Правильно, — ответил контролер. — Потому что никто не заслуживает дважды жить.
— Отпусти их, — сказал Борланд. — Отпусти.
— Как зовут тебя? — спросил контролер.
— Борланд.
— Борланд. Я запомню. Запомни и ты мое имя. Тибет.
— Тибет, — повторил сталкер.
— Да. Я хотел бы поговорить с тобой, Борланд.
— Я тебя слушаю.
— Не здесь. Приходи ко мне один. Я хочу посмотреть на твой нож.
— Я не отдам его тебе, — сказал Борланд. Фармер замолчал.
— Ты меня слышишь, Тибет? — спросил сталкер. Контролер ничего не ответил.
Туман рассеялся. Воздух начал светлеть, постепенно обретая запах. Тепло стало возвращаться, и небо вновь поднялось.
Ожили громкоговорители, развешенные на всех корпусах Дикой Территории. Старые рупоры завывали невнятными голосами, их рев складывался в единую какофонию, злую пародию на стандартные музыкальные вступления, предшествующие массовым объявлениям.
Борланд повернулся и бросился бежать по разбитой дороге. Он промчался мимо неподвижных поездов, прыгая через рельсы, затем свернул к широкому поперечному мосту, под которым образовался своего рода тоннель.
Контролер стоял посередине. Он медленно поднял морщинистую голову, и его красные глаза злобно сверкнули. Борланд добежал до него и вонзил в мерзкое тело нож.
Рупоры сбились на монотонный хрип, затем умолкли.
Тибет в бешенстве раскрыл рот, продемонстрировав длинные, кривые зубы, которые тут же начали укорачиваться. На морде контролера появилось удивление, и спустя несколько мгновений морда уже стала напоминать лицо.
Борланд выдернул клинок и отошел назад, глядя, как контролер мутирует в обратном направлении. Кривые руки Тибета выпрямились, ноги приобрели человеческие формы. Еще минута — и перед сталкером стоял почти человек с бурой, вздувшейся кожей.
Тибет снова открыл рот, бессвязно чавкая. Издаваемые им звуки собрались в слово.
— Сс… спа-а… си-и… бо-о, — исторг контролер.
— Отпусти их, — приказал Борланд, подняв нож снова.
— Уже отпустил, — сказал Тибет совершенно спокойно. Его уши, щеки и нос втянулись, окончательно приобретая человеческие очертания, а лоб укоротился, от чего череп стал выглядеть вполне как у человека. Лишь глаза остались красными.
Контролер посмотрел на свои руки.
— Как ты сделал это? — спросил он. — Откуда ты знаешь, как пользоваться ножом?