— Давайте отдохнем, — сказал он еще через пару сотен метров.
Литера коротко взглянула на него, одарив усталой улыбкой. Примерно такую нацепляют для чужого человека — из вежливости. Уотсон молча свернул с дороги и уселся на ствол поваленного дерева, пнув лежащий на пути камень и откатив его в бурую грязь. Фармер продолжал стоять на месте, все еще держа оружие наизготовку. Заметив это, Борланд сам отвел его к Уотсону. Литера присоединилась к ним последней, усевшись на противоположном конце бревна.
Минуту никто не произносил ни слова.
— Мы все еще живы, — сказал Борланд. Он знал, что подбадривать нужно самыми простыми словами.
— Да, — подтвердил Уотсон, шумно дыша. Шмыгнув носом, он снял рюкзак и вытащил наладонник.
— Что ты собираешься делать? — спросил Борланд. Уотсон отвернулся.
— Это меня успокаивает, — ответил он, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Раз уж сидим, я проверю еще раз карту… Да и скопированные файлы Меченого хочу глянуть. Может, там что-то интересное.
— Да, это может оказаться полезным, — согласился Борланд.
— Лица, — глухо произнес Фармер, сжимая винтовку. — Я не могу вспомнить их лиц.
Борланд хотел было спросить, о ком это сказано, но вовремя понял.
— А нужно ли? — спросил он.
— Нужно, — сказал Фармер, медленно ведя взглядом по ближним кустам. — Как же без этого? Конечно, нужно.
— Это была самозащита, — напомнил Борланд. — Иногда это лучше, чем жертвенность. В данном случае — точно лучше.
— Да, я согласен, — кивнул Фармер. — Только легче от этого не становится.
Борланд не нашел, что сказать, отвернулся и остановил взгляд на Литере. Девушка сидела неподвижно на краю бревна, иногда сдувая прядь волос, спадающую на глаза. Сталкер подошел к ней и сел рядом, обняв за плечи. Она не шелохнулась.
— Как ты? — тихо спросил Борланд. Литера помотала головой.
— Прости меня, — проговорила она.
— За что?
— За то, что мои нервы не железные.
— За это никому не нужно извиняться.
Борланд провел кончиками пальцев по ее волосам, следя за тем, чтобы окровавленный бинт не коснулся их. И впервые задумался, почему его кровь не растворяет бинты. Задумался всего на мгновение.
— Ты устала от меня? — спросил он.
— Я устала от себя, — безучастно ответила девушка. — От своих вечных порывов сделать что-то хорошее. От них всегда всем становится только хуже.
— Ты не сделала хуже, — сказал Борланд. — Ты мне очень помогла.
Он не видел лица девушки, но почувствовал ее горькую улыбку.
— Так ли уж помогла? — спросила Литера.
— Да, — честно ответил Борланд. — Все, что со мной происходит, уже стоит того, чтобы встретить девушку, готовую пойти за мной на край света. Пусть даже из личных побуждений. Сути это не меняет.