– Год, – наврала я, – может быть, чуть-чуть меньше.
– Кто был инициатором, можно вас спросить? – сказал он.
– Я, – наврала я.
– Почему? – спросил он.
– Я перестала любить своего мужа, – наврала я.
– Вы увлеклись кем-то другим? – спросил он.
– Нет, – сказала я.
– Тогда почему вы? – спросил он. – Вы не были удовлетворены своим мужем?
– Да, – наврала я. – Не была.
Он сверлил меня круглыми черными глазами. Страшно мне. Когда выпустят? Я сейчас закричу. Но они не выпустят меня, если я закричу. Терпи, терпи, Наталья.
– Бывают ли у вас, – он сделал паузу, – бывают ли у вас сексуальные фантазии?
– Нет, – сказала я.
– А вообще фантазии? Сны? Представления?
– Нет, – наврала я, – сплю как убитая.
– Как вам живется в семье?
– Я что, обязана отвечать на этот вопрос? – спросила я.
– Нет, – сказал он спокойно, – но я думал, что вам самой хочется поговорить об этом.
– Я не очень люблю разговаривать с незнакомыми людьми на подобные темы.
– Понимаю вас, – кивнул он, – конечно, конечно. Но если вы не хотите о семье, давайте…
– Давайте не будем, – попросила я.
– Давайте, – согласился он, – я могу предложить вам попринимать кое-что… Но на один вопрос я все же попрошу вас ответить…
– Хорошо, – сказала я.
– Думаете ли вы о смерти, и если думаете – то кажется ли вам, что смерть была бы для вас…
Он на секунду запнулся, словно подыскивая слово.
– Выходом? – спросила я.
– Ну, если хотите, то да, выходом.
И тут я поняла, что нельзя говорить правду – совсем нельзя!
– Нет, – сказала я, – никаких таких глупостей я не думаю. Никогда.
Он облегченно усмехнулся. Достал из кармашка рецепт, что-то на нем нацарапал, приоткрыл дверь в коридор, и тут же появились Нюра с Яном. Он протянул Яну рецепт, а Нюре сказал:
– Побеседовали мы с вашей матушкой. Ей нужна спокойная домашняя обстановка.
Она вспыхнула и разозлилась.
– Советую ей несколько дней побыть дома, не волноваться, не выезжать никуда и ни с кем посторонним не встречаться.
У меня было ощущение, что он чего-то недоговаривает, но вот – чего? Он пожал нам руки, нахмурился и быстро ушел. Вернулись домой на сиамце. Я прошла в свою комнату и сразу легла. Тролль завилял хвостом, но не поднялся мне навстречу. Что с ним? Нюра принесла мне таблетку и стакан воды. Ну уж дудки! Откуда я знаю, что это за таблетка? Все что угодно может быть! Нюра стояла надо мной в ожидании, брови сведены. Я положила таблетку под язык.
– Запей, – сказала она.
Я сделала вид, что глотнула. Она мне поверила и ушла. Кончаю записывать, голова.
4 июля. Боюсь, что мне что-то подмешивают в еду. Все время хочется спать. Вчера Нюра была целый день дома и сторожила меня. Сделала мне бутерброд и сварила манную кашу. Каша подгорела, готовить она не умеет. Я виновата – не научила. Я сказала, что хочу позвонить Адочке. Она сказала: «Звони», но осталась стоять в столовой, где у нас телефон.