— Но все равно, получается, что кто-то открыл сначала дверь, потом гроб, вывернул Сташенке все внутренности, отрезал лишние детали, запихнул их ему в рот, закрыл гроб и ушел — и они все это время находились в той же комнате и ничего не заметили?
— Вот-вот, бандиты из казино об этом же спросили. Серега с Ленкой тогда им повторили, что диван стоит у окна, и от остальной части комнаты он отделен шкафом — с него ничего не видно.
— И не слышно?
— Диван старый, ему столько же лет, сколько кино — когда они этим занимаются, скрип стоит, как будто диван на дрова распиливают. Я сама как-то раз к ним туда зашла — меня начальство послало — так они ни черта не слышали. И стояла я там, как дура — вроде как и Розенталь ждет, но и людей отвлекать неудобно. Я уж и кашляла, и ногами топала, дверью несколько раз хлопнула — они ничего так и не услышали. Пришлось ждать, пока кончат.
— Ммм-да… А из коридора тоже скрип слышно?
— Нет, из коридора — нет, там двери основательные, и кожей обшиты. В советское время в этой комнате кабинет директора был, начальство тогда уважали.
— Так… А табличка есть на дверях какая-нибудь?
— Нет, просто они обычно на ключ закрываются, и посторонние туда не попадут. А свои и так знают, что где.
— А в тот день дверь была закрыта?
— Нет. Хотя точно они не могли вспомнить, но все же им казалось, что дверь они скорее не закрыли. Сначала вроде незачем — провожающих только к двум приглашали, а потом уже как-то не до этого было.
— Ну и что, поверили им?
— Нет. Бандитам это показалось подозрительным. Но, по-моему, они правду сказали. Там ключ обычно изнутри торчит, и вспомнить, поворачивал ли его, когда выходишь, очень трудно.
— А ключ второй у кого-нибудь есть?
— Дубликаты почти всех ключей в кабинете Розенталя лежат. Но от этой комнаты ключ единственный был, поэтому, когда комната была закрыта, Розенталь его тоже у себя хранил. Но он свой кабинет обычно не закрывает, и взять их при желании мог кто угодно.
— Наверное, не только взять, но и копию сделать?
— Да конечно, но кто же думал, что это кому-то могло понадобиться? Всерьез только за сейфом с деньгами следили, а кроме них что в конторе возьмешь? Как-то в голову никому не пришло, что покойников нужно охранять.
— Ну да, понять можно. А где в это время — то есть, я как я понял, с одиннадцати до часу — были остальные?
— А, а вот тут — полная неясность, ничего определенного никто узнать они так и не смогли. Я могу только про себя сказать — сидела я внизу, за своим столом. Но подтвердить этого никто не может, я тоже никому алиби дать не могу.