– Вы ведь покажете мне дорогу?
Не смотря на то, что меня уже пару раз приглашали к дону Кевирту, все встречи происходили в различных кабаках, и потому я была очень удивлена, увидев, что карета остановилась перед большим домом, обнесенным кованым забором. Ворота были широко открыты, и Ирдес сделал широкий приглашающий жест, пропуская меня внутрь:
– Прошу…
Я медленно шла, изредка косясь на цветники, разбитые по обе стороны от дорожки, посыпанной золотым песком. Судя по всему, дон Кевирт вывез часть своих растений с островов: у нас не растут ни миарнордские лилии, ни зангедские фиалки…
Худощавый дворецкий – полуэльф, распахнул дверь дома и с поклоном пропустил нас внутрь.
Мы минут пять петляли по темным коридорам, пару раз поднимались по лестницам, и, наконец, остановились возле двери, перед которой застыли двое огров. На их клыкастых серых лицах, изборожденных ритуальными шрамами, не отражалось ни единой эмоции.
Ирдес ткнул пальцем в сторону огров:
– Вам туда.
М–мда, культура из него так и прет…
Я глубоко вздохнула и подошла к двери, протянула руку, собираясь повернуть ручку, когда один из огров, замерший справа, прорычал:
– Оружие.
– Что? – не поняла я
– Оружие.
В смысле? Я покосилась на Ирдеса, усевшегося на небольшой диван неподалеку:
– Э–э…
Эльф поднял голову:
– Да?
– Они не пускают… Я, пожалуй, пойду отсюда, хорошо?
Ирдес перевел взгляд на охранников:
– В чем дело?
На этот раз огры снизошли до объяснения:
– У нее оружие.
– Пусть проходит.
Огр справа от двери молча повернул ручку, а Ирдес тихо буркнул:
– Понабрали кретинов, кодекса чести гильдии не знают!
Желтые глаза огра блеснули ненавистью.
В тяжелой бронзовой люстре, висевшей под самым потолком, не горела добрая половина свечей, а потому в комнате царил полумрак. Я оказалась в единственном светлом пятне, откуда–то из темноты выступал угол стола.
– Нам пришлось долго тебя ждать, – раздался откуда–то из тьмы хрипловатый голос.
Я вздрогнула, не сразу вспомнив, что у «туза бубен» есть привычка говорить о себе во множественном числе.
– Я…
– Подойди ближе. Не стоит так плотно прижиматься к двери, – раздался короткий смешок, – Она может неожиданно открыться и будет очень плохо, если такая красивая девушка получит увечья…
Я шагнула из светлого пятна, бормоча под нос слова заклятья, позволяющего видеть в темноте.
Мрак рассеивался, уступая «кошачьему зрению». Проступили стены кабинета, оббитые деревом и украшенные резьбой, окна, занавешенные тяжелыми шторами… Наконец, я разглядела и дона Кевирта, сидевшего за столом. Он был стар даже для темного эльфа: насколько я знала, первые седые пряди волос появляются у эльфов лет в пятьсот, – дон Кевирт был сед как лунь, хотя на лице его по–прежнему не было ни морщинки.