(На днях Кубанскому атаману Владимиру Прокофьевичу Громову присвоено звание генерала; не самозванец: долго ходил в полковниках).
— А вон там — станица Варениковская… хутор Новопокровский… угодья Сумарокова-Эльстона. Здесь я учительствовал. А мог бы, не преодолев свою робость, сгнить в небытии, никак себя не проявить. И уже давно, наверное, умер бы от безысходности.
По-хозяйски (странно даже) Виктор Иванович показывает свой двор, сад, облитый, как солнцем снизу, цветущей календулой.
В уголке — валерьянка.
— Учительница принесла.
— А это что за растение?
— Не знаешь?
— Не знаю.
— Черный корень. У него неприятный запах. Хозяйки разбрасывают в кладовке — мыши боятся корней, листьев, а это такие у него ягоды колючие. Мышка пробежит, они налипают на кожу, стягивают, и мышка погибает.
М-да, не думал я, что придется писать историю про то, как "мыши кота хоронили". Целый чувал заготовил бы!
— Хорошо у вас тут…
— Хорошо?! Ну да, много написано о близости писателя к народу материалу, а сами они, эти теоретики русской народности, жили в провинции? Без защиты, без черной икорки. Они там, в Москве, думают, что этот провинциальный человечек живет в камыше, какой он хитрый, ловкий. Нет, а вы жили в провинции?!
— А на родину, в Сибирь, вы не думали возвращаться?
— Домой возврата нет.
— Нет?
— Это не я сказал. Томас Вулф. Роман написал на эту тему. И это правда.
IX
Мысленно обращаюсь к губернатору края. Дорогой Николай Игнатович! Помните, когда вам было очень и очень трудно, мы собирались в родной «Кубани» у Виталия Канашкина (жив был еще Анатолий Знаменский). По-моему, ожидался приезд Ципко. Вы очень метко тогда сказали о политических окурках.
Зачем они вам понадобились теперь? Самосад крепче!
Покушение на журнал "Родная Кубань" — это трагедия русского патриотизма.
Не мне поучать вас, опытного политика, народного вожака. Но как литератор смею напомнить: в пору отчаянной борьбы с недругами России мы, русские люди, не желающие порой выявлять собственные язвы, должны, наконец, обратить внимание на ту порчу в наших рядах, какую занесли нам временные патриоты (конечно, фальшивые). Не верьте им.
Бедный русский народ! Каким пойлом его отравляют. А чуть возник островок настоящей духовности, "свои же" спешат его затоптать.
Дело даже не в Лихоносове. Он выживет. Прокормится. Найдет спонсоров, как ругаются ныне, то есть попечителей, и издаст с в о й журнал, доведет до ума начатое дело.
Память народа уже не остановить никакими указами. Она прорвалась через шлакобетонные заслоны Маркса и Энгельса. Материал прет, как забродившее тесто.