Чета Паклиных залилась веселым смехом, вслед за ними засмеялся и Соловцев, и публика в полупустом вагоне улыбалась, глядя на эту симпатичную троицу.
Так, перешучиваясь, направились они в Пушкине от вокзальной площади к Екатерининскому парку: Галина в середине, мужчины по бокам.
День был солнечный, не жаркий. Неназойливый ветерок шевелил листву, лохматил волосы. Геннадий Павлович шел в кожанке внакидку, чуть приспустив галстук на вороте красивой и модной рубашки. Он чувствовал себя молодым и сильным, с удовольствием поглядывал на чету Паклиных.
– Вот, мальчики, как вкалывать надо. Для дома, для семьи!-сказала Галка, кивком головы указывая на мужчину, появившегося впереди со связкой обойных рулонов в .одной руке и сеткой, набитой банками краски, в другой. Мужчина неприязненно оглянулся на праздную компанию, скривился, пробормотал что-то явно неласковое и заспешил со своей ношей, слегка припадая на левую ногу.
– Моющиеся обои, – с завистью определила остроглазая Галя, дефицит…
– Мрачный барсук,-определил Вениамин.
– Да уж…-согласился Соловцев.-А хотите, я вам сейчас фокус покажу? предложил он друзьям.- Хотите, сейчас от его мрачности и следа не останется?
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовались супруги.
Геннадий Павлович чуть напрягся, готовясь мысленно перенять груз, как это было у него давным-давно отработано, доведено до совершенства. И не ощутил никакой тяжести, и мужчина не засуетился, как все прочие до сих пор.
Соловцев растерялся.
– Где же фокус, маэстро? – ожидающе улыбнулась Галина.
Мужчина обернулся и глянул на них со свирепым отвращением.
– Ха-ха-ха!-захохотала Венгалия.-От мрачности следа не осталось-была мрачность, стала свирепость, хл-ха-ха!
– Не получилось,- растерянно пожал плечами Соловцев. – Почему бы это? Или кончилось мое свойство? – непонятно для друзей вопросил он.
– Артист!-потешалась Венгалия.-Обойщик аж зубы ощерил!..
– Да я вам, ребята… Знаете, какое свойство у меня недавно прорезалось? Я вам продемонстрирую на другом объекте… Не верите? сбивчиво заговорил Соловцев.
– Ха-ха-ха!
Компания двинулась дальше. Твердой программы развлечений у них не было: чтонибудь музейное, потом по паркам побродить, посмотреть,- что попадется, то и ладно. У вокзала афиши много чего сулили сегодня: и бегуны, и велосипедисты, и эстрада, и лотерея…
А вечером-ресторан. Это, как говорится, при любой погоде и Галкой санкционировано.
Из "музейного" выбрали они Лицей. Часа полтора бродили там, сначала с экскурсией, потом сами по себе. И Геннадий Павлович думал умиротворенно, что теперь все свободное время посвятит музеям, что теперь, надо полагать, кончилось в его жизни необычное, и слава богу, что кончилось. Вот пообщался со счастливыми людьми-и испарилось оно.