— У тебя сегодня напряженный день, папочка. Возможни стрессы. Я решила, что доктор должен находиться рядом. Так мне будет спокойнее и для тебя безопаснее.
— Ты умница. Но что мне делать со Слепцовым? Я обещал ему место рядом.
— Вопрос решился сам собой. Он встретил свою жену в фойе и кажется, влюбился в нее. Они воркуют, как голубки, в гостевой ложе.
— Ну и слава Богу. Я рад за него. Молодой человек сел справа, девушка слева.
Павел не мог слышать их разговора. Но куда подевались навязчивые манеры кандидата в любовники. Он вел себя вполне нормально и не корчил рож.
Несколько фотографов крутились в проходе между сценой и первым рядом, фотографируя юбиляра. Среди них была и женщина. Лена все рассчитала безошибочно. Грим ей нужен для того, чтобы ее не узнали на фотографиях. Это понятно. Но цветущая физиономия Аркаши и его милая беседа с девушкой не вписывалась ни в какие планы. Так могут разговаривать только близкие люди, хорошо знающие друг друга. Загадка!
Наконец зал погрузился во тьму и вспыхнули софиты на сцене. Дирижер взмахнул руками.
Зал замер. Музыка заполнила все пространство изумительными звуками. В ней было все, от пения птиц до журчания ручьев. Стоило закрыть глаза, и воображение рисовало чудные картины.
Акишин превзошел себя. Настоящий фурор. Павел гордился своим другом. Как мало мы знаем своих друзей! Порой сам в себе делаешь открытия. Такие творения создаются на подсознательном уровне. Они диктуются Творцом.
Полчаса восторга и умиротворения. Прозвучала последняя нота и тишина. Мертвая тишина. Кто-то нерешительно захлопал. И вдруг зал взорвался овациями. Перепонки едва выдерживали такие децибелы.
Возгласы: «браво», «бис» доносились со всех сторон. К автору бросились люди со всех сторон с букетами цветов. В зале вспыхнула люстра.
Проходе первом ряду был забит зрителями. Вдруг раздался женский визг, потом второй. Толпа отпрянула. Акишин сидел на своем месте, не двигаясь, у его ног была свалена груда цветов.
Мужской голос неуверенно произнес:
— Акишин мертв.
Все попятились назад. Через несколько минут в кресле первого ряда остался сидеть только покойник.
Кто-то закричал: «Врача!». Началась паника. И только репортеры оставались на своих местах. Срабатывали вспышки фотоаппаратов.
Слепцов встал.
— Извини, Алена, я должен уйти.
Бывшая жена была настолько расстроена и напугана, что не смогла ему ответить.
Он вышел из ложи, спустился вниз, потом на улицу. К консерватории подъезжала скорая помощь, гудели сирены милицейских машин.
Павел сел в свой автомобиль и поехал домой. Его ждала бессонная ночь. Он должен написать последнюю главу о жизни и смерти скандального композитора. Такова была воля усопшего.