— Он умер четыре дня назад — думаю, вы читали об этом в газетах, — быстро говорил Дэниел, пожимая руки обеим женщинам. — Похороны назначены на завтра. Я приехал вчера утром и вот решил проведать вас.
— Это для нас приятный сюрприз, Дэниел, — вежливо сказала Кэтрин.
Дэниел наклонился к Кэти и поцеловал ее в лоб, как он это сделал во время их последней встречи, потом слегка отстранился и посмотрел ей в лицо.
— А вы выглядите моложе, чем в прошлый раз, — галантно заметил он. — С тех пор как мы с вами виделись, вы помолодели лет на десять.
Кэти, недоуменно подняла глаза на правнука, пытаясь осознать смысл только что сделанного им сообщения. Значит, Бернард Розье умер? Наконец-то! Она была рада, что дожила до дня его смерти.
— Я и чувствую себя моложе, — сказала она в ответ на комплимент Дэниела. — Я чувствую себя просто восхитительно, совсем как молодая девушка. А у тебя как дела? Надеюсь, все в порядке?
Она с нежностью смотрела на молодого человека, стоящего перед ней, который был точной копией Бернарда — и все же совсем другим. Ее взгляд медленно сместился с лица Дэниела на его большие смуглые руки, лежащие поверх ее рук. Она бы радовалась от всей души визиту правнука, если бы не страх, что эти сильные руки могут схватить Бриджит так же, как руки того, другого, схватили однажды ее…
— Садись, Дэниел, садись, — пригласила она, указывая на стул рядом со своим креслом. — Сколько времени ты собираешься пробыть в наших краях?
— Я свободен до середины января. Я пообещал другу в Кенте, что проведу последнюю неделю каникул у него, но все остальное время я буду здесь. У меня много дел в Гринволл-Мэноре, я должен отдать все необходимые распоряжения насчет ремонта… Кстати, вы знали, что я купил поместье?
— Ты купил поместье?! Нет, я этого не знала.
Кэти медленно покачала головой. Итак, Бернард Розье умер, но его правнук, молодой Розье, вступил во владения их родовым поместьем… История возвращается на круги своя.
— Вы купили Гринволл-Мэнор, Дэниел? — переспросила Кэтрин.
— Да, хоть я и сам не знаю зачем. Поэтому лучше не спрашивайте меня об этом. — Дэниел весело смеялся. — Но я рад, что Гринволл-Мэнор принадлежит теперь мне. И отец одобрил мое решение: ему приятно, что его сын стал хозяином настоящего английского замка… Уж не говоря о маме! Моя мама обожает старину и помешана на всем том, что имеет отношение к аристократии. Она ужасный сноб, должен вам сказать. — Он повернулся к Кэти, которая смотрела на него неподвижным, словно остекленевшим взглядом. — Да, да, моя дорогая прабабушка, моя мать — ужасный сноб, — повторил он. — Но, даже если б я послал ей фамильные драгоценности королевской семьи, она бы не обрадовалась им так, как обрадовалась этой старой мебели!