Потом он подошел к окну и выглянул во двор. Попробуем спокойно разобраться, сказал он себе. Что всё-таки их всех вместе связывает — и погибших, и раненого Баранова, и кого-то еще, о ком я пока ничего не знаю…
Во-первых, время. Это, скорее всего, произошло до перехода погибшего лейтенанта Березина в другое отделение… То есть до шестнадцатого февраля сего года. Когда-то и каким-то образом они все могли быть вместе…
Теперь — место. Чечня, пожалуй, отпадает, поскольку Березин там никогда не был. А его застрелили из той же винтовки, что и остальных. Из неё же стреляли и в Баранова. Значит, связывает их что-то другое… Но что?
Тут у него одни домыслы. Баранов не похож на человека, способного на какое-то преступление… Отняли наркотики, продали сами и поделили выручку? Прецедент уже был… Года два назад. Потом этих милиционеров точно так же выслеживали наркоторговцы. И попытались убить. Тогда все обошлось, виновные сами во всем сознались, когда подпёрло.
Чёрт его знает… Главное, все люди семейные, положительные, в органах служат давно, характеризуются только с лучшей стороны.
Ладно, не стоит отвлекаться. Где и как они, отнюдь не друзья, во всяком случае, Березин с ними не дружил, могли собраться вместе? На каком-нибудь дежурстве, например. Еще не факт, между прочим, но проверить следует.
Он снял трубку и позвонил в сорок четвертое отделение.
— Это Чурилин, здравствуйте… — сказал он, когда ему ответил дежурный. — Я тут на Петровке… Полистайте, если не трудно, график нарядов, начиная… нет, прошу прощения, заканчивая шестнадцатым февраля. А начиная… ну, хотя бы с Нового года. Интересует меня вот что: где могли погибшие, а также Баранов, вчетвером дежурить? Понимаете, да? Да, чуть не забыл. Когда это найдете, посмотрите, пожалуйста, кто с ними был еще, если был. Я перезвоню попозже…
Он встал и походил по чужому кабинету. Прокуратура недалеко, рядом свой кабинет, но Виктор Петрович предпочитал сейчас поразмыслить в одиночестве… Он вообще любил работать один. И терпеть не мог эти коллективные размышления, так называемый мозговой штурм… Там, в управлении, сейчас трудятся члены его бригады. Все больше молодые, да ранние, у них, как всегда, много идей, и все они гениальные, но, как правило, уводящие в сторону…
Наверно, становлюсь стар, начинаю брюзжать, подумал он… Но сколько раз именно так уже и было, когда в одиночку удавалось сделать намного больше… Все-таки я кабинетный следователь, волк-одиночка, подумал про себя Виктор Петрович, хорошо это, или плохо, но это факт. И хоть привык работать у себя, но сейчас, в чужом кабинете, даже спокойнее…. Никто не звонит, никто не лезет со своими озарениями, не подозревая, что у меня своих полно.