— Значит, её тоже забрали, — сомкнул прямые брови над переносицей Чурилин. — Вместе с вами? Я правильно вас понял?
— Все бабки на неё кричать стали: проститутка, мол, раз с нами разговаривает… А мы что, не люди, почему с нами девочке молодой поговорить нельзя?
— Так её забрали с вами вместе или нет, я так и не понял, — нахмурился Чурилин.
— С нами, да… — закивал Гасан. — В один «газик» всех затолкали. Она плакала, когда её обзывать начали, просила отпустить, кричала, муж будет искать.
— Минуточку, минуточку… — Чурилин сейчас испытывал знакомое, до мурашек по спине, чувство, которое возникало всякий раз, когда интуиция ему подсказывала: он ухватился за верное звено. В протоколе о задержании никакая девушка не значилась. — Давайте всё по порядку. Её с вами взяли, так?
— Точно так, гражданин начальник.
— Если вы внимательно читали вашу повестку, — поморщился Чурилин, — то могли там прочитать, как меня зовут: Виктор Петрович меня зовут, если запамятовали…
— Очень приятно. — Гасан приподнялся со стула, учтиво склонив голову.
— Итак, взяли вас вместе с ней. А отпустили — тоже вместе?
Гасан развёл руками, помотал головой:
— Давно было, сейчас не помню, да… Брат, наверно, помнит, он на неё глаз положил, молодой, что тут поделаешь… Помню, как её забирали. Я им кричу: люди вы или не люди? Её-то за что?
Говорливость азербайджанца объяснялась чувством облегчения, которое он теперь испытывал, как только понял, что вызов следователя ему, пожалуй, ничем серьезным не грозит. Поэтому Виктор Петрович рассеянно его слушал, не прерывая.
Почему задержание этой девушки не было занесено в протокол? Если, конечно, Гасан Исмаилов ничего не путает или не придумал мифическую девицу для отвода глаз… Но, вообще-то говоря, на это не похоже.
Между тем, если девушка была на самом деле, это кое-что сразу объясняет в поведении милиционеров. В частности, в поведении Баранова… И Артикулова, кстати говоря, если судить по их телефонному разговору.
Не факт, конечно, далеко не факт. Еще и еще раз все надо проверить, прежде чем вернуться к протоколу допроса Баранова.
— Позовите брата, — сказал Чурилин Исмаилову. — Нет, лучше я сам…
Тут следовало быть осторожным. Чего доброго, скажет брату на своем языке нечто вроде пароля, типа: прокурор, мол, проглотил наживку, поверил в существование этой девицы.
— Предупреждаю, при мне говорить только на русском языке, — сказал Виктор Петрович, как только младший Исмаилов перешагнул порог кабинета.
— Он плохо понимает по-русски, — сказал старший брат.
Начинается, подумал Виктор Петрович. Потом им одновременно захочется в туалет.